Алан Камминг - Волшебная сказка Томми

Алекс пошел к своему врачу, и тот сказал ему прямо, что он дурак. Алекс ждал результатов анализа, обмирая от страха. Какова будет расплата за риск и безумство страсти?

Результат был отрицательным. Но, несмотря на огромное облегчение, Алексу было грустно. Потому что теперь он уже никогда не узнает, какова цена риска. Стоило оно того или нет?

Чарли с Финном пришли рано утром, чтобы пожелать мне счастливого пути. Я еще спал, и дверь им открыл Бобби. Финн запрыгнул ко мне на постель и вручил открытку, которую сделал сам, и пакетик леденцов. Сказал, чтобы я их сосал в самолете, если у меня будет закладывать уши. От меня все еще пахло Индией, и я боялся, что Чарли это почувствует, но он ничего не почувствовал. В общем, все обошлось. Я был ужасно доволен собой. Ну еще бы! Я добился того, чего хотел, и при этом не обидел никого из друзей и сам тоже не обломался.

Как потом оказалось, это был самообман.

Все было с точностью до наоборот.

Но я хотя бы неплохо потрахался.

Когда все закончилось, и мы оделись, и Индия вызвала мне такси, между нами возникла неловкость, происходившая из обоюдного смущения. Мы оба жалели о том, что случилось, и никак не могли поверить, что мы действительно это сделали. И в то же время мы понимали, почему это произошло. Как ни странно, но этот безумный взрыв страсти, это минутное помешательство дало нам ощущение завершенности, которого так не хватало нам обоим. Мы поцеловались у двери. Индия не предложила мне остаться на ночь, да я и сам не хотел оставаться. Мы с ней достигли наивысшей близости. На кухне, на голом полу, в квадрате света из распахнутого холодильника, мы с ней стали ближе, чем за все то время, что были вместе, и таким образом уже навсегда освободились друг от друга. То есть мне так казалось.

Что касается секса без презерватива, Индия сказала, чтобы я не волновался: она точно не забеременеет, потому что опасный период цикла давно прошел, — а я сказал, чтобы она тоже не волновалась. Последний раз я проверялся буквально на днях, и потом, я всегда предохраняюсь, когда занимаюсь сексом. И все же... и все же...

Я вернулся домой очень рано. Во всяком случае, для меня — рано. Бобби с Сейди сидели в гостиной и встретили меня бурными аплодисментами. Как я понимаю, они опасались, что я вернусь лишь под утро, с виноватыми глазами и краской стыда на щеках, и мое неожиданно раннее возвращение стало поводом для ликования и послужило для них доказательством, что я не сделал того, что на самом-то деле еще как сделал.

Ложь далась мне без труда. Потому что, если не считать эпизода с бешеным совокуплением без презерватива, у нас с Индией все получилось, как я и надеялся: мы увиделись, поговорили, 11аши с ней отношения наконец обрели завершенность, и теперь мы можем встречаться уже безбоязненно. В общем, все получилось как нельзя лучше.

Но от меня пахло Индией, и я опасался, что Бобби и Сейди это почувствуют. Но они ничего не почувствовали. Никто пи о чем не догадался.

Кто-то где-то серьезно ошибся, и его, без сомнения, строго накажут. Потому что я, скромный маленький Томми, который обычно прощается с дяденькой Джулианом после паспортного контроля и встречается с ним уже в зале выдачи багажа в аэропорту прибытия, вдруг обнаружил у стойки регистрации билетов, что меня ждет приятный сюрприз. Кто-то где-то чего-то напутал — дай ему Бог здоровья и долгих лет жизни, и в равной степени чтоб ему провалиться, проклятому, потому что теперь, вкусив до сего дня запретный плод путешествия первым классом, я всегда буду мучиться комплексом неполноценности в салонах эконом-класса, — и нам обоим выписали билеты первого класса, хотя я всегда летал экономическим.

Я чуть не расплакался. На самом деле. Когда Джулиан пихнул меня локтем, чтобы я прекратил спорить с девушкой-регистраторшей и поверил в реальность происходящего, я чуть не расплакался.

Вот так и случилось, что Томми, который уже совсем скоро справит свое тридцатилетие, первый раз в жизни вошел в зал ожидания для пассажиров первого класса. Умереть и не встать! Я просто не верил своему счастью.

Отсюда аэропорт Хитроу виделся совершенно в ином свете. Это был уже не плавильный котел разнообразных народностей, объединенных лишь общей целью сбить с ног как можно больше других пассажиров с их багажными тележками и пакетами из «дьюти-фри». Нет, теперь это была гробница Тутанхамона, потому что я знал: посреди этого душного сумрака есть золоченый дворец безмятежности и красоты, имя которому «Зал ожидания для пассажиров первого класса».