Юрий Поляков - Три позы Казановы

Все эти воспоминания пронеслись в моём сознании за мгновение, и я изобразил восторг узнавания:

– Боже мой, Белла Викторовна! Сколько лет, сколько зим…

– Да, Димочка… А какая в тот год была зима! Теперь таких не бывает! – вздохнула она.

– Как семья? – осторожно спросил я её.

– Нормально. Петя – генерал. Пенсионер. Сидит на даче. Подагра.

– Какой Петя? Значит, они помирились? – изумился Кокотов.

– Разумеется! Я позвонил ей ровно через месяц после нашего безумия.

– Почему через месяц?

– Так она просила. Сказала: должна осознать, что с нами произошло, ведь такое с ней впервые! Я позвонил, и Белла сообщила, что свадьбу сыграли в назначенный день и что она очень счастлива!

– Так значит… – начал догадываться Андрей Львович.

– Ну конечно, мой наивный соавтор, всю эту ссору она специально разыграла, чтобы поближе познакомиться со мной: не каждый день случается заполучить в объятия запрещённого режиссёра! Я так понимаю, она просто решила сделать себе подарок, прежде чем выйти за своего офицерика, верного и надёжного, как советская противоракетная оборона.

Мы посмеялись с Беллой Викторовной над тем давним приключением и обменялись особенными взглядами… Мол, если бы всё можно было вернуть назад, мы, конечно, не расстались бы, нет, а пробезумствовали по крайней мере ещё одну ночь, даже две… Прощаясь, она сказала, что, конечно, даст мне денег на фильм, завизировала мою заявку, даже позвонила в профильное управление, чтобы зарезервировали средства. Я возликовал. Нашёл отличного соавтора, молодого, талантливого. Но за неделю до того, как должны были утвердить смету на коллегии Минкульта, произошла катастрофа: Беллу ограбили…

– И убили? – похолодел Андрей Львович.

– Лучше бы убили… – вздохнул Жарынин. – Пользуясь её светлой памятью, я бы сумел вырвать деньги на картину. Увы, увы… Она была в загранкомандировке, а Петя на даче читал Блока. Воры залезли в их городскую квартиру и вычистили всё. Белла вернулась и тут же подала в милицию заявление, приложив список похищенного – в основном ювелирных изделий. Кто-то из ментов слил информацию «Коммивояжёру», и там опубликовали список украденного. Номер вышел в тот день с восемью дополнительными полосами, где перечислялись спёртые сокровища. Начался скандал: мол, откуда столько ювелирки у скромной чиновницы? Пошли разоблачительные статьи. Одна, помню, называлась «Грязное брюльё Беллы Ивановой». Неплохо, да? И ей пришлось уйти в отставку. Продав цацки, что были на ней во время командировки, она купила небольшое поместье на Корсике и навсегда уехала из проклятой России вместе с отставным генералом Петей. Больше я её не видел. И денег, конечно, никаких на фильм не получил.

Вот такая грустная история, Кокотов. Записали?

У нас в доме, в первом подъезде на четвёртом этаже, жила молодая семейная пара, офицер-танкист и учительница. Его звали Павел, её – Анфиса Андреевна. Учительниц всегда, знаете, по имени-отчеству величают. Анфиса была хороша! Молодую Мирошниченко чем-то напоминала. Любил её муж без памяти: вечно с цветами, тортами, духами – как жених. Знали они друг друга со школы, познакомились на городской олимпиаде по математике. Так вот, день знакомства, 25 января, был у них самым главным праздником. В этот день Павел всегда тащил жене такой огромный букет, что еле в лифт с ним помещался. Сын у них рос, Миша – отличник. Офицерам в ту пору, при Грачёве, тяжко жилось-зарплата копеечная, да и ту месяцами не выдавали. Но Павел смышлёный оказался мужик и вот что придумал: он в своих танковых мастерских иномарки ремонтировал и неплохо зарабатывал. У меня тогда «Тойота» была, и разбил я её вдрызг. Так он мне тачку как новенькую собрал. Мастер! Сколько раз ему говорил: «Паша, бросай ты службу! Гиблое дело! Пока у нас президент-белобилетник, ничего хорошего в армии не будет. Открой автосервис: озолотишься!» А он мне: «Я потомственный офицер. Мой прадед Шипку брал! Всё скоро переменится, Россия без хорошей армии долго не сможет!»

А тут как раз война с Чечнёй. Его танковый батальон на Грозный бросили. Последний раз он жене позвонил под Новый год, мол, завтра возьмём город. Скоро приеду. Жди! Люблю. Береги сына! А потом пришли из военкомата, глаза прячут… В общем, погиб во время новогоднего штурма Грозного. Тогда этот баран Грачёв танки без прикрытия на улицы загнал – их и пожгли. Павел, сказали, сгорел в броне без остатка. Мол, извините, можем дать лишь какой-нибудь символический пепел. Вручили урну, напоминающую кубок школьной спартакиады. Да ещё и место под могилу выделили чёрт-те где – возле Домодедова. Кладбище огромное, ямы экскаватором роют. Сунули урночку в мёрзлую землю, стрельнули в небо – и разошлись.