Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

Тогда Антон решился:

— Спасти журнал не получится, Кирилл.

Тот хмыкнул:

— Я б удивился.

Полтора года назад Кирилл и Миша сделали «сайт репортажей и расследований». Он был подкреплен ежемесячником, в котором публиковались лучшие тексты сайта. Печатали его в Финляндии: и качество лучше, и финская виза, выписанная на широкий круг лиц, оказалась для всех кстати.

План предполагал журнал с сайтом раскрутить и продать. Попутно, как бы для «поддержания штанов», принимались сливы и джинса. Антон был теневым акционером проекта и подтягивал старым друзьям клиентов.

Полгода назад поступил крайне интересный со всех сторон заказ — на целевой номер про большую или даже, если честно, очень большую корпорацию. Номер получался клевый и классный, материала было полно. Заказчики подкинули огневой и не общеизвестной фактурки.

За три дня до отправки пленок в типографию представители корпорации вышли на Кирилла, предложив остановить выпуск номера и его публикацию на сайте за довольно щедрую компенсацию. После недолгого совещания акционеров было решено отказать.

И вот тут начались проблемы.

Тираж временно арестовали на таможне. Пока суд решал вопрос о снятии ареста, все 50 тысяч экземпляров сгрызли мыши. Так, по крайней мере, сказали экспедитору. Двести номеров, приехавших отдельно, тут же стали библиографической редкостью. Кирилл и Миша дали несколько интервью о зажиме свободы слова.

В ответ корпорация подала в суд и с небывалой легкостью выиграла процесс. Штраф полностью обезжирил кассу журнала, а тут появились новые иски от других обиженных. Банк, в котором хотели перекредитоваться, решительно отказал дать хоть копейку. Сервер стонал от DDos-атак. По потенциальным заказчикам прошли посланцы корпорации с предупреждением: любая попытка сотрудничества с изданием будет считаться недружественным актом и повлечет очень серьезные последствия.

После этого Миша пошел искать мира. Вице-президент корпорации, поблескивая веселыми глазами сквозь стекла дорогих очков, тихим голосом сказал, что не понимает в чем трудность и что после судебных исков отношения считаются исчерпанными.

Впечатленный до глубины души разговором Миша вспомнил, что его брат давно звал пожить в окрестностях Дюссельдорфа, и отъехал в гости на полгода.

Тогда Антон понял, что разговаривать надо ему.

— Они говорят, что издание надо закрыть. Совсем. Их главный озверел и требует руины чтоб дотла. И это, Кирилл, они тебе советуют на годик куда-нибудь свалить, не светиться какое-то время на московских изогнутых улицах.

— То есть я отдуваюсь один за всех, — грустно сказал Кирилл, прикуривая четвертую сигарету от третьей, — поеду в Индию, там бомжевать теплее.

Маяков поежился. Приходилось быть честным. Он достал из кармана пухлый конверт.

— Когда мы затевали дело, каждый вложил по десятке грина на обзаведение, тут двадцать, я покупаю у тебя и Миши ваши доли, ну и закрытие на себя беру, так что это тоже моя проблема.

Антону показалось, что Кирилл сейчас заплачет:

— Ты человек, ты человечище, пойдем, отметить надо, всё с меня.

Антон достал телефон:

— Сейчас только матери позвоню, ты пока крылышки закажи, они тут хороши.

С Раисой Николаевной Маяков уже сегодня говорил.

Очкарик из корпорации признал, что наемники есть наемники и наказывать их всерьез нечего. Если они, конечно, не герои. Но раз не герои, то другое дело. Да, понятно, нужны деньги на закрытие бизнеса, а вот и они. Потом и поговорить про будущее можно, оно ведь светло и лучезарно. Маяков не спорил.

На закрытие журнала дали 25 тысяч. Антону почему-то казалось, что денег изначально было побольше, но его контрагент тоже себя не на помойке нашел. Пять тысяч Маяков оставил себе сразу. Оставить хотелось больше, но его торкнуло неприкаянное курение Кирилла у входа в бар.

Петр Кислицын

(11 ОКТЯБРЯ, РОССИЯ — ГРУЗИЯ, 3:1)

Петр любил семейные праздники за вкусно пожрать. Сравнительный достаток и изобилие продуктов в магазине в целом стол не изменили. Евгения Павловна была верна традициям: если салаты — то с майонезом, если мясо — то свинина под сырной корочкой и с картошкой, зато белой рыбы и икры позволялось побольше и почаще.

Петя ел за троих, но пил теперь умеренно.

Обычно говорили обо всем на свете, но в этот раз больше о политике. Отца интересовало, когда посадят Ходорковского. Евгения Павловна отца поддерживала, настаивая, что за ним следом и прочих жидов-олигархов отправить надо.