Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

Антон Маяков

(РОССИЯ — ПОРТУГАЛИЯ, 0:0)

Антон нервно барабанил пальцами по торпеде машины. Выходить не хотелось. Отступать тоже было некуда. Он еще раз оглянулся на заднее сиденье и решительно шагнул на улицу. Шофер смотрел на него сочувственно. В кои веки удалось припарковаться недалеко от подъезда, но сейчас это оказалось совсем не к месту. Лучше б прогуляться, покурить, в общем, оттянуть порку.

Широко известный в узких кругах политтехнолог, бывший подающий надежды журналист в родительском доме так и оставался не слишком успешным учеником седьмого класса.

В тридцать пять лет Антон боялся свою мать не меньше, чем в четырнадцать.

Любой визит к Раисе Николаевне напоминал прогулку по минному полю. Театр порки начинался с входной двери. Выволочка могла случиться и если он звонил в дверь («что, неужели нельзя воспользоваться ключом»), и если он открывал сам («приличные люди дают знать о своем приходе»).

Иногда могло и обойтись.

Но не в этот раз. Звонок Антона, как оказалось, прервал занятия Даши музыкой в тот момент, как только-только начала получаться особенно сложная гамма. Попытка отца утешить дочку «ничего, в следующий раз будет еще лучше» все испортила: гневная Даша ушла в свою, то есть бывшую Антонову, комнату.

Начало получилось хуже не придумаешь. А впереди еще ждали «содержательные аспекты», или, как называл это некогда Маяков-старший, «пятиминутка благочестия».

В последнее время традиционные сомнения мамы в сыне украсились политическим орнаментом. Она на дух не переносила Путина и путинистов. Освоив интернет, куда постепенно переезжали оппозиционные издания, она составила список обязательного чтения, в который входили «Новая газета» и, конечно же, сайт «Эха Москвы» (радио она тоже слушала).

Занятия сына она осуждала, подозревая, что Антон работает на «негодяев и беспринципных подонков». Раиса Николаевна без устали требовала от сына покаяться, вернуться в «честную оппозиционную журналистику» и начать разоблачать власти, которые «погрязли в коррупции и негодяйстве».

Вину за очевидно несложившуюся профессиональную судьбу сына мать целиком и полностью возлагала на бывшего мужа, который «в погоне за наживой растратил идеалы и тот моральный капитал, который стал ее приданым».

Спорить было глухо бесполезно. Сопротивление усугубляло наказание.

В этот раз заход оказался неожиданным. Внезапно мама заговорила о внучке. Она уверяла Антона, что он ее теряет, например, вот уже второй месяц обманывая с походом в зоопарк.

«Работы много», — прозвучало не очень, будто двадцатилетней давности объяснение провала на контрольной по алгебре.

Мать иронично засмеялась. То, что времени свободного нет, она так или иначе признавала, но занятия его за работу — нет. И отношения с дочерью, по ее словам, гораздо важней «текущих сомнительных делишек».

Релятивизм матери всегда восхищал Антона. Она не приняла Катю с первого дня. Раисе Николаевне довольно просто удавалось хвалиться своим демократизмом и презирать условное «Перово-Бирюлево». Так она в свое время называла Диму Хубариева — куда он делся, интересно, — а уж скандал из-за клубники Антон долго не мог забыть. Именно поэтому он настоял на том, чтобы мамины сомнения о целесообразности женитьбы на Кате были бы исключительно ее сомнениями.

К внучке Раиса Николаевна тоже поначалу отнеслась довольно равнодушно, но стоило сыну развестись, как сразу все поменялось. Бывшая жена была произведена в достойную, хоть и простоватую, женщину, а Даша вовсе стала светом в окошке. Мама гораздо проще перенесла весть о том, что Катя снова вышла замуж, чем новость про то, что внучка познакомилась с дедушкой.

В ходе скандала, который устроился незамедлительно, Антон понял, что мать настолько любит беспутного мужа, что не готова делить с ним ничего. И уж точно внучку.

Сегодняшнюю проблему это только усугубляло.

Родители развелись в 1995 году. У отца почти сразу появилась новая жена, Антон даже не удивился, что ею оказалась Наташа. Она потянула из Сергея Владиленовича денег и крови пять лет, а потом бросила его. Пустота немедленно заполнилась двадцатилетней Риточкой. С ней-то вся беда и случилась…

Мать покончила с пагубным невниманием отца к дочери и переключилась на политические новости.

Брямкнула эсэмэска. Антон прочел ее и поежился. Сколько ж вытерпели, пытка воспитанием продолжалась уже полчаса, а выехал он из дома вообще больше часа назад.