Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

Месть на этом не закончилась. И при прежнем, щедром хозяине рабочие не светили наличие в квартире телефонного аппарата. Не увидел его и Косиевский.

В квартире двумя этажами ниже шел ремонт. Рабочие-молдаване за небольшой магарыч с большим удовольствием позвонили на родину. Весть о дешевом переговорном пункте разнеслась по ближайшим стройкам. Весь вечер к ним шли гости из Молдавии, Украины и других стран СНГ. Один армянин спросил разрешения позвонить в Сан-Франциско брату, ему не отказали.

Опробовали и недавно учрежденный секс по телефону.

Поздно вечером гости разошлись (последнему был подарен телефонный аппарат). Ремонтники доделали все, что собирались, и легли спать. Утром, прибрав все за собой, ждали Косиевского.

Тот снова явился с охраной, которая обыскала работяг и доложила, что все в порядке.

— В следующий раз аккуратнее выбирайте себе клиентов, — цыкнул зубом новый хозяин квартиры.

— Уйти успеем? — спросил Дима, торопливо спускаясь по лестнице.

— Недели три минимум есть, раньше не завоняет, — Викторыч, казалось, уже жалел о том, что сделал.

Через день он опаски ради уехал на пару месяцев к родственникам в Кострому. Бригада развалилась.

Диме деваться было некуда. Пока спал на кухне у бабы Веры, но понимал, что так не живут.

Те, кто предлагал пристойную работу, не имели общежития, а в дворники идти он не хотел. В одном месте Дима уже почти договорился на работу коменданта, ответственного за все офисное хозяйство. Работа хороша была небольшим кабинетом, в котором теоретически можно было ночевать. Дима крайне умело наврал о том, что жить ему негде из-за суки жены. В первый день работы он приехал к закрытому офису, а болтавшийся у двери парень злобно сказал, что хозяева не успели достать денег из АО «МММ» и еще какой-то «Властилины», потому спешно слиняли в неизвестном направлении. Костя — так звали парня — собирался делать какую-то более умную работу. Они выпили по бутылке пива около метро и расстались.

Однажды, спеша на случайную халтуру, Хубариев увидел объявление: «Работа в другом регионе, зарплата от 100 000 рублей, специалистам доплата». Звонить не стал, зашел. Веселый человек рассказал, что на Северном Кавказе платят хорошо, а тем, кто руками умеет что-то: «О, да ты электрик, ну так через год на машине вернешься, квартиру купишь, только работай, — специалистам еще лучше».

Дима согласился. Получил аванс, отдал его почти весь бабушке, обещал вернуться поскорей.

Собирая внука в дорогу, баба Вера вдруг спросила:

— А может, Ивану Георгиевичу позвонишь?

— Кому? — не понял Дима.

— Линьковичу, помнишь, раньше у них на даче жили, а потом…

Хубариев очень хорошо помнил про это «потом» и звонить отказался.

Бабушка поджала губы и велела почаще выходить на связь:

— Не экономь на моих нервах и с охламоном больше не связывайся.

Вольнонаемных в поезде был почти полный вагон. В Туле подсадили еще. Бо́льшая часть нанятых и видом, и повадками напоминала бомжей. Дима с пониманием отнесся к тому, что сопровождающие собрали у них паспорта. Свой, правда, отдал с сожалением. Проводник был из той же республики, что и сопровождающие.

Поезд шел медленно, тормозя на всех полустанках. На улицу во время остановок не выпускали, покурить ходили только в тамбур. Дима, приученный к чистоплотности, страдал от запаха в вагоне. Дешевая водяра (ее было в изобилии), люди в такой же давно не стиранной одежде, да и вагон сам по себе накопил ароматов.

Дима злился. На Макса, который насрал и сбежал. На Линьковича-старшего и его сынка, которым, конечно, стоило позвонить, но сделать это было никак невозможно. На себя, потому что надо было еще походить и поискать, а то едет хер пойми куда. На вонь в вагоне и свою привычку к нормальному запаху и мытью. На то, что кончаются сигареты.

Когда он тщательно добивал предпоследний бычок, в тамбур вышли двое сопровождающих.

— Немцам гол забил негр такой здоровый, Полкан его звали, кажется, — сказал старший.

— Алло, ну как негра могли звать Полканом, ты совсем ум потерял, — со смехом ответил ему совсем молодой парень.

— Трезор, — неожиданно для себя сказал Дима, — его звали Мариус Трезор.

Сопровождающие внимательно посмотрели на него.

— Вы же про матч ФРГ — Франция 1982 года? — переспросил Хубариев.

Следующие полчаса они болтали о футболе, о чемпионате мира нынешнем и прошлых (нынешний был совсем говно, ну о чем тут говорить), о том, что русские футболисты, выступающие за рубежом, вконец зажрались и не хотят играть за честь флага.