Глеб Черкасов - Как мы не стали бандой

— Да, и на первой, и на второй, сколько смог, столько замочил, в том числе и за тебя. — Пете показалось важным это сказать.

— Так ты знал про меня? А откуда?

Петя пожал плечами и приготовился рассказать свою часть жизни, но тут из кустов кто-то пьяно завопил.

Призрак Димы грустно посмотрел в ту сторону.

— А я вот больше не пью, — зачем-то огорчил он Петю, который сразу подумал, что на том свете никто не пьет.

На всякий случай он решил уточнить:

— Запрещено?

— Почему запрещено, просто сам решил не пить, — призрак помахал рукой, на которой не хватало двух пальцев. Кислицын сразу предположил, что, отправляясь на тот свет, люди не могут исправить полученные физические недостатки. Он тут же погоревал об инвалидах с детства — им и на том свете получается несладко.

— Ну так, в общем, и лучше, голова всегда ясная, — призрак улыбнулся. — А вот ты зачем-то пьяный, много пьешь?

Петя утвердительно кивнул головой.

Призрак закурил новую сигарету и как-то поежился.

— Слушай, чего мы тут сидим (Петя похолодел, поняв, что сейчас все и случится), давай позвони мне завтра, спокойно пообщаемся, чаю выпьем, надо иногда и чайком баловаться.

Кислицын улыбнулся, день отсрочки давал возможность хотя бы с семьей попрощаться.

Или лучше попрощаться с разного рода слабостями. На выбор. Главное, что это будет целый день.

Петр Кислицын, бывший браток и солдат, без всяких проволочек и особых сантиментов стрелявший в людей, вдруг понял, насколько важным может стать этот день.

Призрак полез в карман и достал листок, на котором был написан телефон.

— Вот, позвони, тут домашний.

Петя положил его в карман куртки.

— Кислицын, ты где, сцуко, — завопили от дверей кабака.

— Я пойду? — спросил Петя.

— Да, конечно, надеюсь, до завтра, — ответил призрак.

Следующие три часа Петя планомерно напивался до положения риз. Потом все поехали в стриптиз, потом пили на набережной. Там он себя и нашел ранним утром. Поехал домой. Приняв душ, вспомнил, что к нему приходил призрак.

Подавив первый приступ паники, он вспомнил про бумажку с телефоном. Едва завернувшись в полотенце, он кинулся в прихожую. Листка в кармане не было.

«Пожалуй, и правда надо тормознуть», — подумал Петя и пошел варить пельмени. Надо было позвонить девушке из машины и пошутить насчет призрака, который ходит с ее фотографией. Впрочем, шутить ему не хотелось. Бухать тоже. Пожалуй, стоило согласиться на предложение Галушкина и что-то менять в жизни. Правда, завтра Анатольич из транспортного отдела проставляется под футбольчик. Но можно же и поаккуратней. Хотя это ж Анатольич.

отборочный цикл

В Ливии начинается гражданская война, свергнут и убит глава этой страны Муаммар Каддафи.

Президент Дмитрий Медведев уступает свое место премьер-министру Владимиру Путину, тот выдвигает его на пост премьер-министра.

По итогам думских выборов «Единая Россия» теряет конституционное большинство. По всей стране проходят протесты против массовых фальсификаций, в Москве митинг на Болотной собирает несколько десятков тысяч человек.

Сборная России выходит на чемпионат Европы по футболу.

Выходят фильмы: «Человек, который изменил все», «Линкольн для адвоката», «Однажды в Ирландии», «Король говорит», «Очень плохая училка», «Высоцкий», «О чем еще говорят мужчины».

Станислав Линькович, Петр Кислицын, Антон Маяков, Дмитрий Хубариев

Станислав Линькович

(КАТАР — РОССИЯ, 1:1)

«Летите, голуби, летите и на макушку мне не срите», — хмуро мурлыкал Стас, пристраивая сумку в багажное отделение. Десять минут назад он опрокинул чашку кофе на клавиатуру ноутбука. Тот немедленно умер.

Стас любил полеты за то, что это время принадлежало только ему. Если срочные документы не припирали к стенке, он либо читал детективы, либо смотрел кино, которое заботливо накачивала в ноутбук секретарша. Поэтому он стал предпочитать бизнес-класс бизнес-джету. На рейсовом Стас, как правило, оказывался предоставлен сам себе, а в бизнес-джете приходилось разговаривать. На одну полезную или хотя бы интересную беседу приходилось пять о какой-то ерунде.

В этот раз не повезло по всем фронтам. Ноутбук умер, на руках не было ни чтения, ни кино. Все, с кем он был на конференции, улетели на джете за час до гибели ноутбука. Предстояло несколько часов поскучать и, может быть, попробовать вздремнуть.