Эмили Дин - Все умерли, и я завела собаку

– Это было УДИВИТЕЛЬНО, верно? – после сказала Викки.

– Точно, – согласилась Хелен. – Мне хотелось сказать Рэйч: «Ты ничего не потеряла! Спектакль СИЛЬНО переоценен. Мы чуть не заснули». Как думаешь, она поверит, если мы скажем ей, что это было полное дерьмо?

– Расскажи мне про «Иерусалим», Эм.

Я решила, что она не поверит утешительной версии про «полное дерьмо», поэтому рассказала правду.

Мы приехали к маме в Масвелл-Хилл, чтобы отметить отложенное Рождество. Адам качал Берти на колене, Гиггл бегал по комнатам, принюхиваясь к запаху жарящейся индейки. Он всегда бессовестно пользовался маминым желанием побаловать его чем-то вкусненьким.

Папа заговорил о Марке Райлэнсе. Я не была уверена, что он действительно видел пьесу, но такие мелочи его не волновали.

– Выдающееся выступление. Райлэнс – величайший театральный актер из живущих, – уверенно сказал он, при этом громко пукнув. Все сделали вид, что ничего не заметили, только Мими изумленно ахнула.

Рэйч улыбнулась мне. Мама помешивала особую подливку, которую она всегда готовила по пожелтевшей газетной вырезке от Делии Смит. Елка потрескивала под грузом причудливых игрушек – мама сохранила их с нашего детства. У нас никогда не было красных шаров. Зато был голубой ангел с прической в стиле афро, маленькая фотография моей истерики – Рэйч вставила ее в крохотную рамку. А еще была миниатюрная африканская деревянная фигурка обнаженной женщины – ее нам подарила бабушка.

На маленькой кухне было жарко и шумно. Все пытались говорить одновременно. Рэйч выглядела неважно.

– Не хочешь пойти посидеть в гостиной, Рэйч? – предложила я, и она кивнула.

Она медленно преодолела три ступеньки, которые вели в мамину гостиную. Там было полно ваз с ароматическими лепестками, театральных программок и рисунков Мими. Рэйч рухнула в потрепанное кресло «честерфилд». Это фешенебельное кресло несколько лет назад подарила маме Линси, но теперь вид у него был самый жалкий. Обивка кое-где прорвалась, и мама заклеила ее клейкой лентой. «Это кресло прямо для нашей семьи, – однажды сказала Рэйч. – Распад и упадок. Я прямо слышу, как оно кричит: „Как я могло оказаться в этом странном месте?!“».

Рэйч прислушивалась к продолжающемуся на кухне спору о Шекспире. Такой фон приятен, но порой хочется от него отключиться. Впрочем, так было всегда.

– Ты так хорошо меня понимаешь, – сказала она про мою замаскированную спасательную миссию.

– Мы обе понимаем друг друга, – ответила я.

Мими стала приставать к Рэйч, чтобы та открыла свои давно уже просроченные рождественские подарки. Рэйч откладывала это дело отчасти из-за того, что у нее просто не было сил. Но была и другая причина. Она очень серьезно относилась ко всему. Она должна была все прочувствовать, а не просмотреть мельком.

Рэйч начала с моих подарков: золотое ожерелье, кашемировая кофточка и подарочный сертификат к парикмахеру на стрижку и мелирование.

Накануне меня охватила паника из-за этих сертификатов. Мне казалось, что развитие событий прошлой недели сделало этот подарок совершенно бессмысленным. «Ты будешь проходить химиотерапию, у тебя выпадут волосы, а я бестактно напоминаю о жизни, которая осталась для тебя в прошлом!» Я уже хотела вытащить конверт с шелковым бантом из-под елки, но потом решила, что это будет противоречить отношению Рэйч – она хотела сохранять позитивный настрой, думать и говорить о будущем.

Когда она открыла конверт, я неловко произнесла:

– Подумала, что это тебе пригодится после… всего…

– О, Эм, – ответила Рэйч. Из глаз ее потекли слезы.

Мне стало плохо. Я поступила совершенно неправильно.

– Рэйч, я не хотела тебя расстраивать… Это после химиотерапии, когда…

– Нет! – воскликнула сестра, вытирая слезы. – Не глупи! Я плачу, потому что это такой щедрый подарок. – Она обняла меня. – Это так прекрасно, что я заплакала, вот и все…

Я не понимала, в чем она была честна. Но в тот момент я задумалась, не предназначен ли оптимизм Рэйч для нас, а не для нее самой. Я не представляла, что происходит в ее разуме, когда кто-то говорит о «будущем».

Через несколько дней мы готовились к первому дню рождения Берти. Рэйч решила устроить дома небольшой праздник и через Фейсбук разослала приглашения друзьям. Она написала, что если кто-то простужен или болен, то лучше не приходить, поскольку ей нужно беречь свой иммунитет.

«У всех на выходные есть свои планы, так что, если не сможете прийти, не страшно! – писала она. – Придете, когда сможете». Это было приглашение работающей матери, которая отлично понимает, насколько хаотична жизнь у других работающих матерей. Рэйч никогда не придавала особого значения подобным вещам и всегда удивлялась, когда люди злились на изменение планов или опоздания. В ее доме царила свободная атмосфера, а самой популярной фразой была та, которую мы привезли из Австралии: «Не драматизируй!» Так мы всегда и жили.