Кейси Уэст - Возможно, на этот раз [litres]

– Слова настоящей цветочницы, – сказал Джетт, и я засмеялась. Теперь я могла с гордостью носить статус цветочницы. Цветы спасли мое будущее.

– Тебе помочь что-нибудь здесь найти, Софи? – спросил мистер Уильямс, тоже подходя к холодильнику.

– Что? Нет. – Тогда-то я и заметила банку коктейльных вишенок на полке. – А вишни для чего? – спросила я.

Мистер Уильямс поднял банку и изучил этикетку.

– Не знаю, кто принес их, но Эндрю добавил их в какой-то коктейль.

– Какой коктейль? – Я закрыла холодильник и прислонилась к нему спиной.

– Ширли Темпл, – ответил мистер Уильямс. – Хочешь такой же?

– Эм… – Я прикусила губы. – Если честно, да.

Меня больше не смущал вкус вишен. Вообще-то они мне очень нравились. Эндрю и его поцелуй не могли лишить меня этого удовольствия.

Мистер Уильямс смешал мне коктейль, бросил в него пару вишен и подал стакан мне.

– Спасибо, – сказала я ему. – Сколько сейчас времени? – спросила я.

Мистер Уильямс посмотрел на часы.

– Одиннадцать сорок пять.

– Пойду на свой пост, – сказала я.

На улице стало значительно прохладнее, но люди все еще сидели за столиками и гуляли по освещенным садам вокруг Амбара. Впрочем, когда я обошла его кругом, то осталась одна. Я открыла замок и залезла по ступенькам наверх. Подойдя к дальней стене, я села на пол рядом со шнуром, висящим на крюке, и ткнула его стаканом.

– С новым годом, мой кавалер, – сказала я, отхлебнув своего Ширли Темпл. Вот так, я вполне могла с этим справиться.

Я вытащила телефон. На экране горело несколько непрочитанных сообщений от Мики.

Ты где?

Мы с Расселлом болтаем с Эндрю, отвлекаем его от сама – знаешь-кого. Можешь не благодарить.

Ты где?

Я написала в ответ: Меня назначили главной по шарикам.

Она ответила почти мгновенно: Везет! Где шнур?

Если я скажу тебе, то сразу же умру. Призрак Нового года заберет меня.

Я думала, что символ Нового года – младенец. Тебя прикончит младенец?

Да, именно так. Кстати, пусть Лэнс тоже с вами потусит. Такое чувство, будто он и в полночь собирается работать. Каждый заслуживает хоть немного повеселиться в первую минуту Нового года.

Ага, окей.

Я вела себя некрасиво. Мика в кои-то веки пыталась жить, ничего не планируя наперед, а я вмешивалась. Но сердцем лучшей подруги я чуяла, что Лэнс – куда более подходящая пара для нее.

Музыка вдруг затихла, и чей-то голос сказал в микрофон:

– До полуночи пять минут, ребята. Мы сыграем еще одну песню, так что хватайте того, с кем хотите танцевать в Новый Год, и давайте зажжем этот танцпол!

Толпа заулюлюкала; стена за моей спиной завибрировала от музыки. Я сняла шнур с крюка и села на полу, крепко сжимая его в руках.

Еще три минуты.

Я прикусила губу и встала на колени, а потом на ноги. Облокотившись на стену, я продолжила потягивать свой коктейль. На танцполе было яблоку негде упасть, и разглядеть всех с высоты было сложно. Но я заметила Мику. Слева от нее стоял Лэнс, а справа – Расселл. Эндрю тоже был рядом, и Мика учила всех троих движениям танца. Шелби куда-то подевалась, и я поискала ее глазами. Она стояла у столика с едой и запустила руку в банку с мятными конфетами. Мы всегда приносили их на новогодний вечер танцев в Амбаре. Это была Микина идея.

Две минуты.

Я скинула каблуки: ноги ныли невыносимо. Внизу сотни ног одновременно топнули об пол: в движениях танца нашлось место и прыжкам. Я допила коктейль. На дне осталась только пара кубиков льда и две вишенки.

– Одна минута! – проорал кто-то.

Все радостно загалдели. Я снова посмотрела на Шелби. Она огляделась и начала пробираться сквозь толпу. Эндрю тоже огляделся, как будто только сейчас понял, что у него осталась всего минута, чтобы найти ее. Он привстал на цыпочки.

Мика наклонилась к нему и что-то сказала. Он помотал головой. Потом, наверное, заметил Шелби, потому что вдруг сжал руку Мики и оставил ее с Лэнсом и Расселлом.

Тридцать секунд.

Было так странно наблюдать за всем этим с высоты. Я видела, как они – Эндрю и Шелби – зигзагами продвигаются друг другу навстречу, а мне предстояло сидеть здесь и ждать, что случится, когда они встретятся.

Музыка стихла, и певица начала отсчитывать в микрофон:

– Двадцать, девятнадцать…

– Восемнадцать, семнадцать… – продолжила толпа следом за ней.

Я прислонила стакан к губам и съела одну из вишенок. В голове тотчас всплыло воспоминание о том, как я целовала Эндрю. Я посмотрела на шнур, который держала в руке. Что я вообще тут делала? Неужели в полночь мне действительно предстояло встретить Новый год наедине с этим куском веревки? Неужели я правда позволю Эндрю просто взять и раствориться в объятиях Шелби?