Кейси Уэст - Возможно, на этот раз [litres]

– Эй, – позвала я, – где мой брат?

Я огляделась, но его нигде не было видно.

– Он сидит вон там. – Мика обернулась к столу, за которым раньше сидели все мы, но там никого не было. – Он был там буквально секунду назад. – Она оглянулась по сторонам.

Я бросила взгляд в сторону гриля, думая, что Ганнар мог отправиться туда, чтобы снова набрать мяса в тарелку, но там его тоже не было. Я резко развернулась к воде. Ганнар умел плавать, но меня все равно на мгновение охватила паника. Было еще не совсем темно, но я все равно вытащила телефон, чтобы подсветить поверхность озера фонариком.

– Ты же не думаешь, что он куда-то поплыл? – нервно спросила Мика.

– Нет. – Я правда так не думала, но предпочитала перестраховаться. Осмотрев озеро и ничего не обнаружив, я немного успокоилась. Он же должен быть где-то здесь.

– Погоди, а Эндрю где? – спросила Мика.

В ту же секунду мой телефон зажужжал. На экране высветилось сообщение от незнакомого номера. Твой брат затащил меня в лодочный сарай.

Я показала телефон Мике.

– Это номер Эндрю, – сказала она.

– И это у меня-то нет самоконтроля? Он никак не мог подождать, пока я вернусь?

– Ты об Эндрю или о Ганнаре?

– О них обоих.

Лодочный сарай находился на дальней стороне небольшого озера. Это была ветхая лачуга, в которой когда-то хранились катамараны и каноэ, а сейчас – в основном мусор. Я не знала, как сам Эндрю отнесся к затее Ганнара, но ответственность за брата несла все же я. Прибавив ходу, я побежала трусцой по исхоженной тропинке, тянущейся вдоль края озера.

Приближаясь к сараю, я услышала голоса.

– А это каяк, – говорил Ганнар, – или раньше был каяк – сейчас-то в нем дыра.

– Думаю, это все еще каяк, – отвечал Эндрю.

Я толкнула деревянную дверь, висящую на одной петле. Фонарик на телефоне Эндрю освещал все внутри помещения.

– Софи! – крикнул Ганнар. – А я тут показываю Эндрю лодочный сарай. Это вот катамаран. Ты когда-нибудь раньше видел катамаран?

– Видел, – ответил Эндрю. – Но никогда на такой не плавал.

– Ты не плавал на катамаране? – со смехом переспросил Ганнар.

– Ганнар, – сказала я, – давай лучше пойдем обратно. Фейерверки скоро начнутся.

– Давайте посмотрим отсюда. – Ганнар ткнул пальцем в сторону потолка, и я, подняв голову, увидела гигантскую дыру в крыше.

Эндрю слегка повернул телефон, чтобы направить свет себе в лицо, и прошептал одними губами:

– Он боится фейерверков.

Я покачала головой. Я прекрасно знала, что Ганнар ничего не боится, как бы там Эндрю ни был уверен во всех своих умозаключениях.

– Отсюда их будет плохо видно.

– Зато не будет так громко, – сказал Ганнар.

– Подозреваю, что громко все равно будет, – протянула я.

– Но может, и нет, – парировал Эндрю.

– Ага, – поддакнул Ганнар. – Может, и нет.

Неужели Эндрю был прав? Ганнар правда боялся фейерверков? Первая вспышка озарила небо, и весь лодочный сарай залило ярким алым отсветом далекого взрыва. Ганнар подпрыгнул.

– Давайте сядем вон там. – Он показал пальцем в сторону дальней стены.

– Хорошо, – сказала я, беря его за руку – холодную и влажную от пота.

Мы подошли к стене и сели на землю: мы с Эндрю по обе стороны от Ганнара. Когда в небе вспыхнул следующий фейерверк, Ганнар дернулся, прижавшись лбом к плечу Эндрю.

– Я же говорил, – снова проговорил тот одними губами.

Ну конечно, он не мог не ткнуть меня носом в мою ошибку. Я накрыла руку Ганнара своей.

– Эй, приятель. Это просто фейерверки. Тут нечего бояться.

Ганнара это не успокоило. Раздался еще один громкий взрыв. Я подняла глаза, рассматривая огни фейерверков сквозь дыру в истлевшей крыше и откинулась спиной на стену, чувствуя, что, когда придет время уходить, все мое платье будет в грязи.

– Я боялась грома, когда была маленькой, – проговорила я.

– Я думал, до сих пор боишься, – ехидно заметил Эндрю.

– Нет, сейчас я боюсь богатеньких мальчиков, которые захватывают местные предприятия.

– Могу понять.

Небо озарила синяя вспышка.

– Раньше, когда я слышала гром, мне казалось, что весь небесный свод вот-вот рухнет мне на голову. По ночам я сидела на кровати и не могла шевельнуться. Мама пыталась убедить меня в том, что во время грозы на небе просто ссорятся светлячки. Но я понимала, что это неправда, и думала, что, рассказывая мне враки, она пытается скрыть от меня правду об этом ужасном звуке. И что эта правда, скорее всего, просто кошмарная.