Андрей Геласимов - Жажда. Фокс Малдер похож на свинью

— А насчет вашего Сергея, честно говоря, не знаю, как вам помочь. Я совсем в другом отделе. Занимаюсь патриотическим воспитанием.

— Энвэпэ, что ли, в школах проводите? — сказал Генка.

— Не только.

— Ясно. Зарницы, значит. Всякая фигня.

— Это не фигня, — сказал отец и поставил рюмку на стол. — Надо поднимать престиж армии.

— А вы сами в каком звании?

— Подполковник.

— Круто! Воевали уже? Горячие точки? Афганистан?

Отец посмотрел на Генку, и глаза у него чуть сузились.

— Нет, не пришлось. Я занимаюсь кадровой работой.

— Ясно. Вопросов больше нет.

— Вот ваша водка, — сказала Марина, входя на кухню. — Можете упиться.

— Да нет, спасибо, — сказал Генка. — Мы лучше пойдем. Водки в любом другом месте — как грязи. А нам с утра снова в Москву. Все равно будем искать до упора. Счастливо оставаться, товарищ подполковник. Понятно теперь, почему Костя не хотел ехать к вам.

В коридоре уже у самой двери вдруг заговорила Марина:

— Но если вы завтра снова приедете в Москву, может, Константину лучше у нас ночевать остаться? Зачем ездить взад и вперед? Все равно еще есть одна свободная комната.

— Нет, спасибо, — сказал я. — Мне надо в Подольск. У меня там одно важное дело.

Внизу Генка сел в джип, запустил двигатель, но почему-то не спешил трогаться.

— Слышь! — Он наконец повернулся ко мне. — А знаешь что? Ты лучше оставайся. Какого фига мы будем возить тебя в Подольск? Лишних часа полтора на дорогу. Завтра мы за тобой заедем в одиннадцать. Он же отец твой. Давай, братан, выметайся.

— Вот ваша комната, — сказала Марина, пропуская меня вперед. — Располагайтесь. А Николай тем временем приведет из школы детей. Она тут у нас совсем рядом. Прямо во дворе.

Мне было немного странно оттого, что она называет отца Николаем. Мать всегда называла его по фамилии. Как одноклассника в школе. Или как политического деятеля из газет.

— Это я тут повесила, — сказала она, заметив мой взгляд. — Люблю армянскую живопись. Не знаю, правда, кто написал, но пейзаж явно ереванский. Видите, вот тут характерные грозовые тона, и вот эти домики, взбирающиеся на гору. Я детство провела в Ереване. Там очень красиво.

— Это Эль-Греко, — сказал я.

— Что?

— Это репродукция картины Эль-Греко. Испанский художник. По происхождению грек. Настоящее имя — Доменико Теотокопули. Но это не важно.

Она перевела взгляд на меня. В глазах удивление.

— Вы уверены?

— Да.

Я смотрел на нее и думал: чего не хватило моей матери, чтобы соперничать с ней?

— Ну если вы так считаете…

В голосе — бездна сомнения.

— Я не считаю. Это Эль-Греко.

Она снова посмотрела на меня и наконец улыбнулась.

— Хорошо. Эль-Греко так Эль-Греко. Какая, собственно, разница? Знаете, вы не обижайтесь на своего отца. У него сейчас очень сложная ситуация на работе. Может быть, я смогу вам чем-то помочь.

— Вы?

— Да. У меня есть знакомые журналисты, которые занимаются криминальной хроникой. У них большие связи с московской милицией.

Я хотел сказать, что это было бы неплохо, но в это время раздался звонок.

— Вот наши пришли, — сказала она. — Пойдемте, я вас познакомлю.

Девочка даже не посмотрела на меня. Прошептала «здрасьте» и быстро скользнула в комнату. Очевидно, отец их предупредил.

Чтобы не глазели.

Но мальчик был совсем маленький. Круглые щеки, круглые глаза. Уставился на меня, даже рот немного открыл. И куртку свою перестал расстегивать.

Отец сказал:

— У них последнего урока не было у обоих. Целый час на улице играли в снежки.

— Слава, невежливо так смотреть на людей, — сказала Марина из-за моей спины. — Познакомься, это твой брат.

Я присел перед ним и протянул ему руку.

— Здорово, братишка. Меня зовут Константин.

У него глаза стали еще больше. Посмотрел на меня, потом на Марину. Протянул руку и наконец сказал:

— У меня уши замерзли, как каменные. Совсем не гнутся.

— Они такие разные, — сказала Марина, когда отец пошел укладывать детей спать. — Славка очень самостоятельный. До всего хочет дойти сам. А Наташка живет рядом с ним, как цветочек. Лишь бы солнышко на нее светило. Хотя старше его на три года. Вот, клади себе сахар.

Она замолчала на секунду и улыбнулась.

— Помню как-то отводила ее в детский сад и очень опаздывала. Номер сдавали, не спала целую ночь. А Наташка по дороге упросила меня забежать на рынок. Ягодку хотела купить.

Она опять улыбнулась.

— Прибежали в детский сад очень поздно, а воспитательница не мне стала выговаривать, а на нее начала кричать: «Почему ты так поздно приходишь? Все дети уже собрались». Знаешь, такая строгая дама.