Дон Делилло - Весы

– Думаешь, я не понимаю, чего ты от меня ждешь.

– Я весь день на ногах, – говорила она.

– А я сижу у тебя на шее.

– Я такого никогда не говорила.

– Думаешь, мне нравится самому готовить себе еду.

– Но я же работаю. Работаю. Разве я не работаю?

– Еле наскребаешь на еду.

– Я не из тех, кто сидит сложа руки и ноет.

По четвергам вечером он смотрел передачи о преступниках. «Бригада рэкетиров», «Сети зла» и прочее в том же духе. За оконной решеткой в свете уличного фонаря косо падал снег. Северный холод и сырость. Маргарита пришла домой и объявила, что они снова переезжают. Она нашла три комнаты на сотой с чем-то улице рядом с Бронксским зоопарком, что весьма кстати для подрастающего паренька, который интересуется животными.

– «Природа», написанная задом наперед… – сказали по телевизору.

Квартира находилась в пятиэтажном кирпичном доме рядом с железной дорогой. Утицу наводняли мрачные персонажи. Умственно-отсталый мальчик с прыгающей хромой походкой, ровесник Ли, таскал живого краба, украденного из итальянской лавчонки, и тыкал им в лицо детям помладше. Обычное зрелище. Драки камнями – тоже обычное дело. Парни с самодельными пистолетами, изготовленными в школьной мастерской, тоже становились привычными. Однажды вечером он видел в окне, как двое мальчишек посадили кота из бакалейной лавки в джутовый мешок и стали бить этим мешком по фонарному столбу. Он старался, чтобы его передвижения не совпадали с ритмом жизни улицы. Не выходи на улицу с двенадцати до часу, с трех до пяти. Изучи окрестные переулки, пользуйся темнотой. Он катался на метро. И много времени проводил в зоопарке.

Водились тут и пожилые мужчины, которые, прежде чем усесться на приступку перед домом, аккуратно стелили на серый камень носовой платок.

Его мать была невысокой и стройной, волосы только-только начинали седеть. Ей нравилось в шутку называть себя «крошкой» – так она себя и чувствовала. За едой они наблюдали друг за другом. Он по книжке выучился играть в шахматы, сидя за кухонным столом. Никто не знал, с каким трудом дается ему чтение. Она покупала статуэтки и безделушки и рассказывала о своей жизни. Он слышал ее шаги в коридоре, слышал, как она поворачивает ключ в замке.

– Еще одно уведомление, – сказала Маргарита, – нам угрожают судом. Ты что, прятал эти бумажки? Они хотят возбудить дело о прогулах и пишут, что это последнее предупреждение. Здесь сказано, что ты вообще не был в школе с тех пор, как мы переехали. Ни одного дня. Не понимаю, почему я должна узнавать об этом из почты. Это удар, это потрясение для моей нервной системы.

– А зачем мне ходить в школу? Я там не нужен, я туда не хочу. Так что все нормально.

– Они нас раздавят. Это тебе не дома. Они затащат нас в суд.

– Я и сам могу сходить в суд. А ты иди, как всегда, на свою работу.

– Да я бы все отдала, лишь бы сидеть дома и воспитывать детей, и ты это прекрасно знаешь. Это больной вопрос для меня. Не забывай, я сама выросла без отца. Знаю, как это тяжело. Там, дома, я работала в маленьких магазинах управляющей…

И пошло-поехало. Она забывала о его присутствии. Два часа подряд пискляво бубнила, словно читала ребенку. Он смотрел тестовую заставку в телевизоре.

– Я люблю наши Соединенные Штаты, но совершенно не стремлюсь снова оказаться в зале суда, как тогда, с мистером Экдалом, когда он обвинил меня в неконтролируемых вспышках бешенства. Они будут налегать на то, что нас официально предупреждали. Скажу им, что я – человек без высшего образования, но вращаюсь в хорошем обществе и содержу дом в порядке. Мы – семья военного. Вот мое оправдание.

Зоопарк находился в трех кварталах от дома. У кромки пруда с дикими птицами еще оставался лед. Засунув руки глубоко в карманы куртки, он направился туда, где жили львы. Внутри никого. Запах ударил в ноздри со всей силой – тепло и мощь, головокружительная хищная вонь сырого мяса, звериной шерсти и дымящейся мочи.

Когда послышался скрип тяжелых дверей и громкие голоса, он уже знал, чего ждать. Двое мальчишек из бесплатной школы № 44. Коренастый парень по имени Скальцо в бушлате и ботинках с подковками и сопливый кривляка помладше, которого Ли знал только по уличной кличке: Ники Черный. Как всегда, пришли дразнить животных, безобразничать – это составляло их жизнь. Он физически почувствовал, как оживились мальчишки, заметив его: мышцы на шеях слегка дернулись.

Голос Скальцо резко прозвучал в просторном помещении: