Маша Трауб: Или я сейчас умру от счастья

– Ты-то ладно, а подумай о Севе, – успокаивала Катюху Карина. – Он в общаге живет. Каждую копейку собирает, чтобы домой на каникулы съездить. Сева слетел со степухи из-за единственной тройки, и Зябкин выбил ему материальную помощь. Ну кто бы мог так сделать?

Но Катюха решила не делить Зябкина с общественностью. Наверное, в первый и единственный раз он не сделал так, чтобы девушка получила удовольствие от расставания. Так что они даже не разговаривали до окончания института. Позже, конечно, помирились, подружились. Зябкин произнес такой тост на Катюхиной свадьбе, что та чуть ли не из-за стола готова была пойти разводиться. Впрочем, именно Зябкин нашел Катюхе мужа и, можно сказать, сосватал ее. Случайно, конечно, получилось. Но кто знает? Ведь именно он привел своего приятеля в их компанию и подвел к Катюхе. Зябкин стал для Катюхи почти родственником. Даже из роддома ее забирал, потому что законный муж попросил оказать услугу – сам не мог, улетал в командировку. Так что и с крестным отцом для сына Катюхи вопрос был решен сразу же – ну кто, если не Зябкин? Впрочем, у него было столько крестников и крестниц, что только Карина знала точное число.

Ну и как крестный отец Зябкин пристроил подросшего сына Катюхи на теплое место на госслужбе. Работа оказалась – мечта, не бей лежачего. С девяти до шести, с тринадцатой зарплатой, полным соцпакетом, талонами на обеды в столовой и прочими радостями государственной службы. Катюха была счастлива и даже попыталась укусить себя за локоть – не стоило тогда Зябкина упускать. Молодая была, дурная. Сейчас бы, конечно, закрыла глаза на всех секретарш, вместе взятых.

Кстати, институт ее сын окончил благодаря тому же Зябкину, который и академический отпуск вместо грозившего отчисления устроил, и с военной кафедрой и с научным руководителем договорился.

Не прошло и трех месяцев, как Катюхин сын, опустив свой рыхлый для юноши зад в кресло чиновника, попытался хоть что-то понять в бумажках, разложенных на столе, и Катюха снова стала ненавидеть бывшего однокурсника, практически родственника. А случилось так, что под звуки скрипичного квинтета, игравшего в вестибюле во время обеденного перерыва, Катюхин сын, единственный, ненаглядный, познакомился с девушкой. А спустя буквально полгода объявил матери, что готов жениться. Катюха и глазом не успела моргнуть, как стала свекровью. Избранница сына ей категорически не нравилась, семью избранницы Катюха на дух не переносила, сына, который стал говорить словами жены, не узнавала. И во всех бедах, в частности в чудовищном мезальянсе, она, не найдя более очевидного кандидата, обвинила Зябкина. За поддержкой Катюха обратилась к Карине, но та, выслушав, как всегда разумно заметила:

– Ну почему мезальянс? Может, это его потолок? Может, именно такую жену твой сын и заслуживает. Вряд ли он привлек бы умницу и красавицу. Ты же понимаешь, что, если бы не Зябкин…

Катюха смертельно обиделась на Карину и даже ушла из чата однокурсников. Карина же не хотела ее обидеть, просто мыслила логически и всегда говорила правду.

Зябкин с годами не растерял ни доброго нрава, ни готовности прийти на помощь. Он все еще отличался неизменно хорошим, на грани идиотизма, настроением. Его голливудская улыбка, демонстрирующая белоснежные дорогостоящие виниры, удивительным образом оставалась искренней. Зябкин по-прежнему рассказывал пошлые анекдоты – от самых древних до современных. И по-прежнему легко, бодро и с энтузиазмом молодожена-первогодки шел в загс. Точное количество официальных браков Зябкина знала лишь Карина, но даже она не могла уследить за всеми его гражданскими связями. В статистических данных Карина также не учитывала несколько посещений загсов в тот момент, когда учреждение оказывалось закрытым на капитальный ремонт или по причине выходного дня и национального праздника. Брак, продлившийся две недели, Карина тоже не считала действительным.

Весь их курс, помимо встреч, организованных Кариной, традиционно собирался на очередной свадьбе Зябкина. К своим пятидесяти годам он был женат «только-Карина-знает-в-какой раз», и никто не дал бы зуб за то, что в последний.

«Зябкин, у меня нет столько платьев, сколько у тебя жен. Девочки спрашивают, можно им прийти на свадьбу в нарядах, в которых были на твоей четвертой свадьбе? Почти все могут влезть в те платья. Остальные собираются под платья худеть», – сообщала Зябкину Карина. «Зябкин, ты портишь мне статистику. Весь курс образцово-показательный, у всех крепкие браки, у детей полные семьи. Скоро юбилей института, и наш курс хотят наградить в номинации „лучший, верный, крепкий“, – звонила ему Карина, – а ты опять развелся!»