Сергей Кузнечихин - Где наша не пропадала

Добрались без приключений. Вертолет на минутку присел, вытряхнул нас и дальше застрекотал. А мы должны были на двух лодках сплавиться до обжитых мест.

Кстати, родственник председательский хоть и в важных птицах ходил, но рыбачил недурно. Чувствовалось, что не первый раз в такой экспедиции. И у костра не сачковал, барина из себя не корчил. На рыбалке, как в бане, все равны. Только слишком молчаливый был. Нашу болтовню слушает, улыбается, а сам ни гу-гу и от вопросов увиливает. Наверное, на космос работал или еще где похлеще. Мы видим – такое дело, и отстали, тем более что в верховьях такая рыбалка была – закачаешься и язык прикусишь. Тайменей, правда, не попадалось, врать не буду, зато ленки – отборные и хариусы – горбыли один к одному, и каждый не меньше килограмма, зубастые уже, на большую блесну прыгали. И особенно удачливо у родственничка получалось. Я сначала понять не мог, в чем секрет, а потом догадался: у меня блесенки пастой начищены, той, что солдаты пуговицы драят, а у него мутненькая, обшарпанная уже. Я возьми и привяжи тройник к грузилу. И, представляете, что ни бросок, то поклевка. Странно, конечно, но, честное слово, не вру. Раз даже сразу двух зацепил – и на грузило, и на блесну. Один в одну сторону тянет, другой – в другую… Думал, что тайменя на пуд волоку. Мишку подозвал, чтобы тот подсобил.

Потом он мне этого тайменя долго припоминал.

Короче, скучать не приходилось, и Володя еле успевал заготавливать дрова для своей дымокурни. Теперь уже не помню, на третью ночевку остановились или на четвертую, собрались палатку ставить, но Михайло разглядел на берегу зимовье. Он же весь из себя – промысловик, несколько сезонов за соболем ходил, вот и сориентировался, нюх у него. Я, грешным делом, подумал, что поднимемся к избушке, а там нас опять какой-нибудь дедок встретит и медовухой напоит. Однако сюрпризец поджидал более впечатляющий.

Заглянули в зимовье, а там… погром.

Туристы в такую глушь, слава богу, не забираются. Значит? Значит, тезка нашего Михайлы, хозяин тайги. И хорошо повеселился, все банки со сгущенкой помял и высосал, сахар смолотил, только скумбрию в томате не тронул.

Володя-коптильщик увидел остатки богатырского пира и заскучал. Такое соседство и нас, конечно, не очень веселило, но мы еще пытались какую-то марку держать. А Володя заторопился к лодке. А куда плыть, когда ночь уже нависает? И опять же – тучи, как вымя у коровы-рекордистки. Мишка над ним смеется, а у Володи даже страх прятать сил нет, парализовало мужика. Мы в зимовье порядок наводим, а он к лабазу присматривается. Там, собственно, и не лабаз был, а просто настил на высоких столбах. Хозяин зимовья или не успел доделать, или поленился. На этом настиле Володя и вознамерился ночевать. С одной стороны, и правильно, лабаз для того и строился, чтобы продукты от медведя или росомахи сберечь, а все мы в лесу можем оказаться чьими-нибудь продуктами. Так что лабаз – вполне надежное место, только прохладное для ночлега, север все-таки, к тому же и дождик начал накрапывать. И кроме всего, Мишка издевается – ходит вокруг лабаза, хмыкает, жидковат, мол, хороший медведь такие подпорки одной лапой раскачает. Володя охает, Мишка травит, а знатный родственник все помалкивает. Но когда начали укладываться, он все же тихой сапой на нары забрался, в самый дальний угол. Володя, тоже не рассуждая, следом за ним, но уже под нары. Мишке деваться некуда, он же самый бывалый таежник, место в середке уступает мне, а сам ложится c краю, возле двери. Так что если бы Топтыгин пожаловал, то первый скальп снял со своего тезки.

Мишка, разумеется, ружье с жаканом рядом с собой уложил. Начали ночевать. Вроде и умотались за день, а не спится. Защитничек наш продолжает травить. Одна история страшнее другой. Никто в его россказни не верит, а все равно немного неуютно. Родственник первый не выдержал и попросил, чтобы не мешали спать. Не совсем чтобы попросил, скорее всего, приказал. Бывает такое у людей, которые очень мало говорят. Но от его просьбы и Мишка язык прикусил, и Володя перестал охать и даже ворочаться. Лежим, осторожненько так посапываем, и странное дело, никто не храпит, а обычно такие арии выводили, а то и дуэты. Тихо так в зимовье. Только у меня сна ни в одном глазу. Ни с того ни с сего на двор приспичило. Выглянул за дверь: темнотища – жуть. И мерещится, что из-за куста кто-то наблюдает. А сквозь шум дождя дыхание с присвистом слышится. Сделал я свое дело и быстренько назад. Пытаюсь через Мишку перешагнуть, чтобы на свое законное место лечь – да не тут-то было. Михайло уже откатился подальше от входа. Получается, что мне крайним оставаться. Нет уж, думаю, дудки. Беру потихоньку ружье. Выхожу снова под дождь, да как шарахну из двух стволов сразу.