Евгений Крушельницкий - Философские уроки счастья

Учитель никому не обещал ни выгодной службы, ни богатства, ни даже того, что учёба пойдет впрок. Он лишь помогал слушавшим его раскрыть свои лучшие качества. Но, принимая всех, не тратил время на тех, кто не мог «узнав об одном, понять ещё три» и не стеснялся говорить ученикам правду: «Из гнилого дерева ничего не вырежешь, из сухого навоза не построишь стены. Какой смысл бранить Юя?» — сказал однажды о нерадивом. Бывал и крут, и непредсказуем. Когда один из учеников, нарушая приличия, расселся, широко раскинув ноги, философ попросту огрел его палкой, добавив при этом: «Быть нескромным и грубым в молодости, не создать ничего достойного в зрелом возрасте и бояться смерти в старости — вот что я называю ничтожеством!» Но к лицу ли знающему ритуал так поступать? Не будем судить. Живи мудрец в наши дни, он, возможно, поступил бы иначе. Важно то, что из этого эпизода до сих пор извлекают нравственный урок. И, наверное, правы китайцы, когда в таких случаях дипломатично говорят: «Велик Учитель Кун!»

Мудрец учил не тому, как проникать в секреты природы и «покорять» её, а тому, как с достоинством принять свою судьбу и стать лучше. Говорил о том, что может и должен делать человек, учил искусству жить вместе: «Тот, кто учтив, избегнет оскорблений. Тот, кто великодушен, привлечет к себе людей. Тот, кто честен, будет пользоваться доверием. Прилежный добьется успеха. А тот, кто добр, сможет управлять другими». Это он называл человечностью. Но однажды печально заметил, что ещё не встречал человека, у которого хватило сил хотя бы день посвятить этому искусству.

Он учил принимать жизнь такой, какая она есть, и радоваться ей. Да только всякая ли жизнь может радовать? Этот вопрос возник у Учителя, когда ему встретился старик, распевавший веселые песни. То, что старость — не радость, было ясно и тогда, однако старик оказался философом и объяснил, что вообще-то есть много причин радоваться. Но у него главные — три: «Я человек, я мужчина, и я живу».

Благородный муж всегда безмятежен и умиротворен, потому что источник его благополучия — в нём самом. Такого человека не мучает разлад между желаниями и возможностями, и он не склонен к революциям и смутам. Он выполняет свой долг даже тогда, когда поражение очевидно. И как ювелир создает произведение искусства, так и человек должен сделать из себя достойного мужа, потому что тот, кто понимает смысл собственной жизни, знает, что нужно делать.

Учёба, по Конфуцию, — это поиск ответов на вопросы. Вопросы же возникают, когда есть сомнения. «Низший люд» потому и не учится, что не сомневается. Тут Учитель иллюзий не питал: народ можно принудить к послушанию, но нельзя принудить к знанию.

Учитель Кун многое знал, но многого не умел. Не умел угождать, раболепствовать, интриговать, а его прямодушные суждения далеко не всегда нравились покровителям. Но чего стоит мудрость, если её не приложить к делу! Он чувствовал, что за три года, за какую-то тысячу дней может преобразить страну. Для этого правитель всего лишь должен отбирать на службу честных людей и сам быть добродетельным. Ведь пороки низов — это отражение пороков верхушки. «Управлять — значит исправлять. Если вы сами явите образец исправления, кто посмеет не быть прямым?» Наивный старик… Лишь со временем он понял, что правители меньше всего озабочены чужим счастьем, им важно лишь собственное процветание. Император не принял от него даже вполне безобидного совета: мол, мудрость государя заключается в бережливости. Мало ли на свете приятных вещей, которые требуют расходов?.. Нет, сомнительная философия у этого Куна.

Его попытались купить, предложив владение уделом. Да только благородный муж стыдится получать награды, не имея заслуг. Ему даже предлагали титул придворного советника, но тут уж насторожились вельможи: их налаженная жизнь не нуждалась ни в каких переменах, а с таким советчиком можно потерять всё. Многие знатные особы перестали его принимать, ходили упорные слухи о скором покушении… Яркая личность рождает проблемы, нет человека — нет и проблем, скажут тысячелетия спустя и по другому поводу. Философу пришлось спешно отправиться восвояси, не успев поесть. Впрочем, Учитель и тут усмотрел нечто поучительное: если на чужбину нужно ехать не торопясь, то возвращаться на родину следует даже не перекусив. Трусостью он считал не бегство, а сокрытие правды.

Он побывал в разных царствах, был и придворным судьей и городским правителем, но нигде не задержался. Тогдашним политикам и хозяйственникам не приглянулась его идея исправления нравов. А там, где нет праведного пути, не стоит оставаться. И Учитель вернулся на родину. Он понимал, что стремится к недостижимому. Но если нельзя построить царство благородных мужей, то отчего же не стремиться к благородству?