Том Бойл - Если бы рекою стало виски

— Мы поймаем щуку, я чувствую это, уверен в этом — твердил Тилер, — да, я уверен, просто уверен.

***

Он боялся, что не вынесет все эти прелести одновременно — солнце, свежий ветерок, такой аппетитный, что хоть пробуй его на вкус, новизну впечатления от зрелища отца, махающего веслами своими бледными руками, с неприкуренной сигаретой в зубах, а лодка покачивается, птички напевают. Он на миг даже зажмурился, чтобы не потерять сознание от наслаждения этой картиной. Они добрались уже до глубокой воды. Тилер на всякий случай закидывал пластикового червя со своего спиннинга, хотя он и не особо верил, что сможет поймать здесь что-нибудь. Ведь он взял с собой отца, чтобы показать ему свою затоку с топляком и зарослями водорослей — место, где они смогут поймать щуку и наладить между собой отношения.

— Слава тебе господи! — в сердцах воскликнул отец, когда Тилер, сменив его, сел на весла. Сгорбившись, отец уселся на корме и дрожащими руками пытался зажечь сигарету. Лицо его было серым, а волосы нещадно хлестали его по щекам. Он перевёл пол упаковки спичек, после чего швырнул сигарету в воду и спросил, – Куда ты всё же везёшь меня? Не в Индийский океан, случайно?

— Не-а, в щучье логово, — ответил Тилер. – Увидишь, тебе там понравится.

Когда они прибыли на место, солнце уже садилось за холмы и синий цвет озера сменился серым. В затоке было совершенно безветренно, поэтому когда направленная Тилером лодка стала плавно пересекать гладкую поверхность затоки отцу наконец удалось прикурить сигарету. Как только лодка достигла нужной точки, Тилер бросил якорь. Он дрожал от возбуждения. Ласточки пикировали к поверхности воды, лягушки-быки оглушительно квакали — идеальное время для рыбалки, час, когда огромная рыбина-щука рыщет среди топляка в поисках добычи.

— Так, — сказал отец, — я поймаю самую крупную рыбу в этом грёбаном озере, — он размахнулся и что есть духу швыранул свисающую с кончика его спиннинга наживку с самым тяжёлым грузилом в их ящике рыболовных снастей. Леска просвистела между ними, после чего раздался оглушительный всплеск, который, наверняка, распугал всю щуку в радиусе полумили. Тилер, который сматывал свою серебристую блесну, бросил через плечо удивленный взгляд в сторону отца. Тот подмигнул сыну, но выглядел удрученно.

Темнело, у отца кончились сигареты, а Тилер забросил свою блесну так много раз, что его ладонь саднила. И тут вдруг леска большого спиннинга мощно натянулась. — Папа, папа, — закричал он и отец вскочил на ноги, как ужаленный. Он задремал и его спиннинг был прислонен к борту лодки, а Тилер рассматривал многострадальные черты лица отца, складки на лбу и блеклые одутловатости под глазами. С его бородой, длинными волосами и страдальческим выражением на морщинистом лице он словно сошел с иконы распятого Христа, которую Тилер сотни раз разглядывал в церкви. Однако сейчас было не до этого, сейчас леска была туго натянута и отец, схватив спиннинг, вступил в борьбу с рыбой, крупной рыбой, поскольку кончик спиннинга согнулся аж до самой воды.

— Это щука, пап, щука!

Отец что из всех сил пытался удержать спиннинг. Хотя единственным его ответом было мычание, но Тилер разглядел в его глазах некую особую искорку, которой ему никогда уже больше не видать, — искорку единства и заботы, словно бы эта рыба по леске послала отцу некий импульс, передавшийся дальше к его рукам, а затем к телу и мозгу. Целых три минуты он боролся с рыбой — дряблые мышцы его рук задеревенели, зубы стиснули сигарету, а Тилер застыл над ним с подсаком. И вот наконец рывок, всплеск и добыча угодила в подсак, откуда Тилер перебросил её в лодку. — Это щука, мать её, — пыхтел отец, — только глянь какая здоровенная!

Никакая это была не щука. Как-то вечером Тилер наблюдал, как Джо Мэточик выловил её с пирса. Та щука была грозной, зубастой, её тело походило на длинное сухое заостренное бревно, это был просто сгусток мускул и неуёмной энергии. То, что поймали они было не щукой. Это был жирный разбухший вонючий мерзкий илистый карп. Сорная рыба, которую убивали острогами и выбрасывали на берег тухнуть. Тилер глянул на отца и слёзы навернулись ему на глаза.

— Это же щука, — произнес отец, но искорка в его глазах уже угасла, с ней всё уже было кончено, — ведь щука, разве нет?

***

Было уже поздно, больше двух ночи, это уж точно, и он был пьян. Вернее, он был пьян в дупель. Он начал пить с самого утра, один полный стопарь за другим, и теперь он уже совершенно не вязал лыка. Он сидел на веранде в темноте и озера он не мог ни видеть, ни слышать, ни даже обонять. Кэролайн и Тилер спали и в доме было совершенно тихо.