Эбби Ваксман - Книжная жизнь Нины Хилл [litres]

– Я не согласна с вашим утверждением, что косметика представляет меньшую культурную ценность, чем литература, – говорила молодая женщина, когда Нина с Лидией приблизились. Ага, подумала Нина, начинается либеральная уличная драка в духе Ларчмонта.

Дама средних лет нахмурилась.

– Я никоим образом не ставлю под сомнение ценность вашей продукции, культурную или какую еще, и никак не могу порицать карьерные амбиции такой же женщины, как и я, но этот магазин стоит здесь почти восемьдесят лет и служит краеугольным камнем местного сообщества.

– Прогресс неизбежен, – сказала молодая.

– Это верно, но не имеет никакого отношения к нашей дискуссии, – ответила дама средних лет, которую Нина мысленно окрестила Читательницей. – Нам не нужен еще один магазин косметики в Ларчмонте, и нам уж точно не нужен магазин травки.

– Мы не магазин травки, – возразила молодая, которую Нина решила называть про себя Бетти Птичье Перо. – Мы создаем косметику на основе сильнодействующих растительных ингредиентов, которые помогают вам не только хорошо выглядеть, но и хорошо себя чувствовать. Наше производство стопроцентно органическое, местное и легальное.

В толпе раздалось бормотание. У Бетти Птичьего Пера явно были сторонники. И словно в доказательство откуда ни возьмись появилась группа из примерно десяти точно так же одетых молодых людей.

– Мы видели твой пост в Инстаграме, – сказала одна, подходя к Бетти и касаясь ее руки. – Ужасно, что это старичье пытается помешать выходу твоей энергии.

– Полный отстой, – согласилась вторая. – Я принесла тебе маточное молочко и яблочный уксус, чтобы добавить щелочи твоему организму, – она протянула крошечный бутылек, воскресивший в памяти Нины «Алису в Стране чудес».

Полицейские почувствовали, что представилась возможность вмешаться.

– Дамы, – сказал один, выглядевший так, будто рад был наконец-то заняться чем-то другим, помимо разгона бездомных с улицы. – Боюсь, у вас нет разрешения на митинг, поэтому вам нужно разойтись по домам.

– Нет, – ответила Читательница. – Мы останемся здесь, чтобы выказать поддержку литературе.

– Подруга, мы все любим читать, – сказала еще одна девица из подошедшей группы, – но книжные магазины остались в девяностых. Литература живет в облачных хранилищах, свободная, как птицы. Не привязывай ее к физическому миру.

Читательница фыркнула на нее:

– Да ты обдолбана.

Девица фыркнула в ответ:

– А ты старая, я хотя бы приду в норму.

Еще какой-то парень из толпы выкрикнул:

– Возвращайтесь в Санта-Монику, недоделанные хиппи, отвергающие традиционные ценности!

Давайте признаем, что это был провокационный призыв, хотя и витиеватый.

И тут все началось. Кто-то – никто не понял, кто именно – метнул шарик мороженого со вкусом инжира, кардамона и сыра бри, и тот угодил Бетти Птичьему Перу прямо… в птичьи перья. Нина успела подумать, что катапульта по метанию мороженого наконец-то пошла в дело.

Кто-то из друзей Бетти повернулся и брызнул лимонным соком с кайенским перцем в лицо протестующему против закрытия магазина, и пострадавший отшатнулся с возгласом: «Мои глаза!» Еще один шарик мороженого, пролетев над головой, поразил полицейского, который воспринял это не слишком хорошо. Нина повернулась, пытаясь увидеть, откуда исходят мороженые залпы, и в тот же миг еще один шарик, отскочив от ее головы, угодил в Бетти, на этот раз в лицо. Бетти топнула ногой.

– У меня! Непереносимость! Лактозы! – завопила она.

– Нет, это вы совершенно непереносимы, – заявила Читательница, толкая ее.

Нина подняла руку и ощупала голову: волосы были липкие. Рядом раздался хохоток. Лидию явно забавляло происходящее.

– У тебя что-то… – она стерла капельку со лба Нины и попробовала. – Хм, мятный шоколад. Неожиданно, – она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, и туда залетело пирожное без глютена, что тоже было неожиданно. Лидия поперхнулась.

Нина ухмыльнулась:

– Лидия, не разговаривай с полным ртом.

В тот же миг мимо пронесся мини-капкейк – или брауни, Нина не успела различить – и сбил с Читательницы очки.

Хорошо натренированные (хотя и не в сражениях с едой) полицейские стали раздвигать толпу в поисках зачинщиков беспорядков. Из-за этого люди по краям толпы, которым было не очень хорошо видно, что происходит в центре, решили, что случилось что-то нехорошее. Они пустились в бегство или, по крайней мере, стали стремительно расходиться. Все-таки это был Ларчмонт, не было нужды нагнетать неуместную панику.