Михаил Булгаков - Весь Булгаков [litres; сборник]

«Вы просите песен». – Популярный романс на музыку и слова Саши Макарова.

Кончено. Меня увозят. – Деникинская армия вступила в Киев 31 августа 1919 г. Население города приветствовало освободителей (правда, через некоторое время отношение к деникинцам стало меняться в худшую сторону – прежде всего из-за мародерства). Братья Булгаковы добровольно записались в Белую армию. Михаил Булгаков, как военврач, был отправлен на Кавказ. Но детали этого события по-прежнему остаются непроясненными.

…мутный вал… свой кинжал. – Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Казачья колыбельная песня» (1838): // По камням струится Терек, // Плещет мутный вал…

Узун-Хаджи… – Узун Хайр Хаджи Хан (?—1920), имам и эмир так называемого Северо-Кавказского эмиратства, созданного при поддержке Турции на территории Чечни со столицей в ауле Ведено. В сложившейся после революции сложной ситуации Узун-Хаджи помогал большевикам, полагая сохранить свое эмиратство хотя бы относительно независимым. Боролся против Деникинской армии, поскольку смысл ее действий был для него абсолютно ясен: единая и неделимая Россия. Победа деникинцев была смертельно опасной для сепаратистов.

…в Чечен-ауле. – Чечен-аульский бой (15–16 октября 1919 г.) один из самых ярких и кровопролитных, в которых участвовал Булгаков в качестве военного врача в составе 3-го Терского полка. Позже ученые-историки, восстанавливавшие этот бой на основе источников, поражались точности, с которой описал сражение Михаил Булгаков.

Узун-Хаджи в роковом ауле… – Конечно, Булгаков не мог знать, что Узун-Хаджи предал своих союзников – местных чеченцев и красных партизан – и ушел со своим отрядом из аула.

Противный этот Лермонтов. Всегда терпеть не мог. – «Противность» Лермонтова, конечно, определяется в данном случае той кошмарной ситуацией, в которую попал Булгаков в «лермонтовских» местах.

«Тебя я, вольный сын эфира». – Из поэмы М. Ю. Лермонтова «Демон».

…к декорации оперы «Демон». – Опера «Демон» написана композитором А. Г. Рубинштейном (1829–1894) в 1871 г.

…лукулловский пир. – Крылатое выражение, перешагнувшее тысячелетия. Римский полководец Луций Лициний Лукулл (ок. 117 – ок. 56 до н. э.) прославился богатейшими и изысканными пирами.

…уходит… Узун со всадниками. – Отходил после боя не Узун, покинувший Чечен-аул накануне, а отряд красных партизан.

Жаркий сентябрьский день. – Небольшая авторская неточность. Если считать по старому стилю, то это было начало октября.

…стекла Цейса… – Бинокль знаменитой фирмы Карла Фридриха Цейса (1816–1888), основанной в 1846 г.

…вроде гоголевского Осипа… – Персонаж гоголевской комедии «Ревизор», слуга Хлестакова.

– И веревочка пригодится. – Слова Осипа из действия IV комедии «Ревизор».

Интересно, кому достанется моя записная книжка? – Косвенное свидетельство того, что Булгаков вел в это время дневник в виде записной книжки. Видимо, это был превосходный материал для создания второго и третьего томов эпопеи «Белая гвардия». Но воспользоваться этим материалом пришлось лишь частично – при написании рассказов.

XII. – Булгаков не стал в рассказе описывать дальнейшие бои в Чечне (видимо, были для этого причины, о которых мы уже упоминали), но эпизод боя под Шали-аулом он записал в своем более позднем дневнике, в ночь на 24 декабря 1924 г. Вот эта в высшей степени знаменательная запись: «…в «Гудке»… держал речь обычную и заданную мне, – о том, каким должен быть «Гудок». Я до сих пор не могу совладать с собой. Когда мне нужно говорить, и сдержать болезненные арлекинские жесты. Во время речи хотел взмахивать обеими руками, но взмахивал одной правой, и вспомнил вагон в январе 20-го года, и фляжку с водкой на сером ремне, и даму, которая жалела меня за то, что я так страшно дергаюсь. Я смотрел на лицо Р. О. и видел двойное видение. Ему говорил, а сам вспоминал… Нет, не двойное, а тройное. Значит, видел Р. О., одновременно – вагон, в котором я поехал не туда, куда нужно, и одновременно же – картину моей контузии под дубом и полковника, раненного в живот. // Бессмертье – тихий светлый брег… // Наш путь – к нему стремленье. // Покойся, кто свой кончил бег, // Вы, странники терпенья… // Чтобы не забыть и чтобы потомство не забыло, записываю, когда и как он умер. Он умер в ноябре 19-го года во время похода за Шали-аул, и последнюю фразу сказал мне так: // – Напрасно вы утешаете меня, я не мальчик. // Меня уже контузили через полчаса после него. Так вот, я видел тройную картину. Сперва – этот ночной ноябрьский бой, сквозь него – вагон, когда уже об этом бое рассказывал, и этот бессмертно-проклятый зал в «Гудке». «Блажен, кого постигнул бой». Меня он постигнул мало, и я должен получить свою порцию». // К этой записи мы будем еще возвращаться, так как она многозначна и в ней затронуты многие проблемы (например, ясно виден замысел будущего «Бега»), но сейчас подчеркнем лишь один момент: сколько еще таких эпизодов держал в памяти (и зафиксировал в записной книжке) писатель! Ясно, что самое важное и самое сокровенное ему приходилось скрывать и держать в себе.