Элеонора Браун - Мой собственный Париж [litres]

– Жарко, – сказала она. – Слишком жарко, чтобы смотреть.

Мы с Деннисом и с родителями обменялись объятиями.

Долетели прекрасно.

Какая чудесная квартира!

Очень жарко.

Джорджия зашла последней, как всегда. Представьте, что каждый раз, когда вы входите в комнату, все с облегчением выдыхают. Вот это типичная Джорджия.

– Вот, – сказала она и пихнула мне в руки записную книжку. – Читай.

Маску для сна из бизнес-класса она сдвинула высоко на лоб, и над ней торчали волосы, как у игрушки-тролля.

– Это твой список? – спросила я, открывая первую страницу.

– Да. Я очень устала.

Джорджия прижалась к бабуле. Хоть моя мама и летела всю ночь с девочками, она не возражала против роли фонарного столба. Она и правда была чудесной женщиной.

Я в этот момент просматривала парижский список Джорджии.

«Посмотреть , – написала она каллиграфическим почерком. – 1. Квартиру Густава Эйфеля. 2. Версаль. 3. Мону Лизу».

Я улыбнулась. Малышка сделала свое домашнее задание, и планка опустилась.

– Это просто фантастика, – сказала я, показывая список Деннису. – Мы можем пойти к Эйфелевой башне прямо сейчас. Смотри! Она видна из окна!

– Нет, спасибо, – сказала Джорджия и отошла от бабули.

Она прошла по паркету и упала на диван рядом с сестрой. Пейдж пихнула ее ногой, а Джорджия подползла ближе и опустила на глаза маску.

– Никакого сна! – закричала я. – Вам что, ночи в самолете не хватило? Давайте! Живенько! Вы в Париже!

– Они всю ночь смотрели телевизор, – сказала бабуля.

– Слушайте, – отозвался мой отец. – Я иду в душ, и потом мы вместе идем гулять. У вас тринадцать минут.

Мы согласились. Точнее, дедуля ушел из комнаты до того, как кто-то успел возразить.

После душа и уговоров девочек встать с дивана мы стащили их по лестнице на улицу Рэйнуар. Мы сразу же погрузились в липкий горячий воздух. Я убрала с шеи влажные завитки волос.

Мы прошли половину квартала, и нам показалось, что воздух изменился – и не из-за погоды. Когда мы все повернулись, мы увидели, что Джорджия отстала на несколько шагов. Она замерла на месте и скорчила гримасу. Я посмотрела на ее ноги. Она наступила в кучу какашек.

– Вот дерьмо, – сказал мой отец с тихим сдержанным смешком.

– Именно оно, – ответил Деннис.

Глаза Джорджии наполнились слезами.

– Джорджи, просто оботри подошву, – сказала я. – Это не так страшно. Очень даже по-парижски! Тут люди не вытирают за своими собаками. Я писала об этом в своей книге! Из этого получится отличная история. Если подумать об этом, это просто идеально!

– Мам, правда, что ли? – спросила Пейдж.

Господи Боже, я пыталась найти что-то хорошее в фекалиях. Клянусь вам, девочки, даже у какашек в Париже есть свое предназначение.

Джорджия продолжила пристально смотреть на меня зелеными глазами. Примерно через шесть минут она сняла опозоренный ботинок и вытерла его о ближайшее здание. Проходящий бизнесмен оглянулся, проверяя, не ошибся ли он и правда ли это видел, и окончательно утвердился в нелюбви к американцам.

– Я – всё, – сказала Джорджия и направилась к квартире. – Скажите мне, когда мы отправимся в Лондон.

Бабуля пошла за ней. Только у нее был шанс ее уговорить.

Каким-то образом чуть позже мы все добрались до Эйфелевой башни, и в доказательство у нас даже есть фотография. На фотографии я улыбаюсь, а Деннис нет. Одна из дочерей выглядит самодовольно, а вторая сжимает блокнот и выглядит так, словно только что наступила в кучку какашек.

Очередь на лифт на Эйфелеву башню заняла бы у нас примерно сорок семь часов, так что мы прошли 669 ступенек (Пейдж посчитала) до второго уровня, чтобы посмотреть на город. Сделав несколько фотографий, мы повернулись и решили пойти вниз.

– Квартира Густава Эйфеля? – Джорджия требовательно ткнула пальцем в блокнот. – Я же ее записала. Где она?

– Наверху. Но мы не будет стоять в очереди, – сказал Деннис непреклонным тоном.

Что за черт? Он даже не попытался соврать, что мы пойдем туда когда-нибудь еще, не предложил мороженого, не предложил чего-нибудь взамен. Он что, пытался стать другим родителем в другой стране? Я кинула на него резкий взгляд, который он ожидаемо проигнорировал.

– Вы заставили меня пройти весь этот путь, – проворчала Джорджия. – Я наступила в какашку. Я увидела двух клоунов и мима…

– Мим был страшный, – согласилась Пейдж.

– А теперь мне даже нельзя посмотреть на квартиру Густава Эйфеля?