Сарина Боуэн - Полутона

Выныриваю из-за фигуры Хейза. Поворачиваясь к парковке, иду.

– Рейчел, подожди. – Он нагоняет меня. – Не уходи вот так. Не выбирай этого подонка вместо меня.

Перестаю шагать, но я слишком расстроена, чтобы смотреть ему в глаза.

– Это совсем несправедливо. Не говори так.

Он скрещивает руки на груди.

– Разве можно сказать по-другому?

– Я еду в Калифорнию, и ты этому не рад. Не так ли?

Он опускает голову. С тяжелым сердцем я подхожу к машине. Незнакомый водитель открывает мне дверцу. Я сажусь рядом с Фредериком, одетым в костюм с галстуком.

Когда автомобиль разворачивается, я закрываю глаза. Часть меня хочет закричать: «Остановите машину!» Неправильно бросать Хейза посреди ссоры. Но если я вернусь, мы разругаемся заново о том же.

– Напомни мне, почему ты так вежлива с этим парнем? – спрашивает Фредерик. – Каждый раз, когда я его вижу, он орет.

И в этот момент я наконец срываюсь окончательно, потому что ни один из них не имеет на это право.

– Это он сидел рядом со мной все десять дней, пока я смотрела, как она умирает! В той мерзкой больнице! – «А где был ты?»

В тишине, что следует после, слышно только мурлыканье мотора.

Я вызвала испуганный взгляд на лице Фредерика. И это заставляет меня встревожиться. Я отворачиваюсь, глядя в окно.

Через минуту молчания я слышу, как он достает телефон и прикладывает к уху.

– Да, Мэделин, полагаю, ты можешь помочь. Я сейчас живу в номере 408, и мне нужно кое-что поменять. Можешь освободить номер с двумя спальнями? Ко мне присоединяется моя дочь.

Дочь . Я впервые слышу, чтобы он использовал это слово.

– Рад, что дела идут хорошо. Но пожалуйста, взгляни на мой аккаунт. Кто твой лучший клиент за месяц? Верно. Посмотри, что можно сделать.

Выезжая с парковки, мы миновали старую синюю машину Хейза. Интересно, проедусь ли я на ней когда-нибудь еще?

Меньше чем сорок восемь часов спустя я снова забираюсь на заднее сиденье автомобиля. На этот раз чтобы покинуть Флориду.

– В аэропорт, пожалуйста, – говорит Фредерик водителю. – Спасибо.

Машина отъезжает от тротуара, и швейцар «Риц-Карлтона» машет на прощание рукой в перчатке.

Как только Фредерик выиграл дело об опеке, все происходило очень быстро. Он созвонился с моим школьным консультантом, который ускорил выпускные экзамены. Даже моя незаконченная домашняя контрольная по госустройству была оценена на пять.

Вчера новый водитель, нанятый моим отцом, привез нас к дому в Помело Корт, где мрачный Хейз ждал меня, чтобы помочь упаковать вещи.

Я попросила отца остаться в машине.

– Там мало места, – сказала ему.

Но по правде сказать, я не хотела, чтобы он заходил в мамин дом, потому что это казалось мне предательством. Она работала так усердно, чтобы оплачивать наше скромное жилище, чтобы я могла ходить в лучшую школу района, и я не думаю, что она бы хотела, чтобы Фредерик заходил внутрь.

Так что он читал газету под автомобильным кондиционером, пока я собиралась.

Хейз помог мне сложить все в коробки. Я думала, это займет много времени, но мы все сделали так быстро, что это меня даже расстроило. Коробка для одежды, которую я хотела взять в Клэйборн. Коробка для книг и т. д.

Мэри соберет остальное в доме и сдаст на хранение за меня. Я пометила одну коробку с вещами, которые мама называла «алтарем». Там были две стопки со всеми CD-дисками Фредерика.

Я купила каждый из них на деньги, заработанные за то, что сидела с детьми. Другую музыку я могла скачать, но названия его песен мне хотелось читать по буклетам в дисках.

Когда я была младше, думала, что каждая песня, написанная Фредериком, – чистейшая правда. Слушала новый альбом от начала до конца и верила, что за последние восемнадцать месяцев у него сломалась машина на краю пустыни, и это повлияло на его жизнь, что он опоздал на самолет, который должен был доставить его к возлюбленной, что девушка бросила его на рассвете, и долго размышляла о том, почему молодой парень умер в Афганистане.

Если он пел: «Я ждал, что ты останешься ненадолго», – я думала, что он написал точные слова, которые сказал кому-то в реальной жизни.

Тексты песен были моей единственной возможностью услышать его мысли, и я принимала их за чистую монету. Мне никогда не приходило в голову, что он мог что-то приукрасить или выдумать. Я даже пыталась узнать, существует ли «Дикий город» в реальности.

Сюрприз: не существует.

Когда я повзрослела, то научилась не воспринимать все буквально. Но даже тогда провела много часов, лежа на кровати, изучая слова его песен, всегда ища отсылки к девушке по имени Дженни и потерянной дочери.