Анатолий Мухин - Диалог и другие истории

С обеих сторон трассы Москва-Минск практически не было машин, и только серый крузак на большой скорости летел мимо заправок и придорожных кафе. Конечно, дороги в России не очень, но именно эта трасса была какая-то прекрасная. Вокруг лежал снежок, и деревья были им укутаны. Жёлтые фонари, зажигались один за одним и освещали путь. Темнело. Вся Смоленская область покрывалась мраком, только не страшным мраком, а мраком, который когда-то давно заставлял прогуливаться по улицам родного города и думать о прошлом, настоящем и мечтать о будущем под любимые песни. Вспоминаются грустные и весёлые истории. В школе Алина из параллельного класса пригласила Андрея танцевать, а он отказался, потому что побоялся, что это уловка одноклассников, чтобы как-то опозорить его на школьной дискотеке. Он оступился тогда и упал, а смех его «друзей» ещё долго вспоминал с желанием как следует наподдать каждому из них. Андрей вспомнил как в институте, в театральном кружке выбирал костюмы и сам сколачивал декорации для его первой постановки. Очень аккуратно он выпиливал и красил доски, и часто не замечал, что время уже далеко за полночь. Долгие репетиции одних и тех же сцен заставляли вахтёршу в буквальном смысле выгонять труппу из актового зала, но те овации на первом показе он никогда не забудет. А потом пришла работа. Как и любая работа сначала она завораживала, Андрей верил, что способен на всё и хотел показать себя с лучшей стороны. И показывал. До поры до времени. Ему стало всё равно и он ушёл на более высокую должность и заработную плату. Потом ещё раз и ещё раз, и в итоге ему стало всё равно. В очередной раз менять работу означало снова мотаться по собеседованиям и продавать себя, чего так не хотелось, потому Андрей пустил всё на самотёк. Он честно выполнял свои обязанности и за это честно получал хороший оклад. Ни больше, не меньше.

— Я работаю в консалтинговой фирме, — начал Андрей, — средняя такая фирма, но статусная. Зарабатываю неплохо. А вот сейчас сижу и думаю, я ведь не этим мечтал заниматься. Ну, вот не этим.

— А чем? — Миша не отрывая взгляда от дороги достал из кармана пачку сигарет.

— Только не смейся, ладно? Я всегда мечтал петь, знаешь, как Кипелов, или Гилмор. Я мечтал собирать стадионы. Чтобы заводить толпу, чтобы народ приходил на концерты и отрывался. А я ещё такой на гитаре играю. — Андрей сыграл пару аккордов на невидимой гитаре. — И всё шикарно. И всегда всё проходит на ура. Всегда люди радуются песням. А в группе обязательно играют друзья. Димка, Виталик. И лет тридцать такая карьера у нас. А потом прощальный концерт, потому что, ну, сколько можно играть-то? Надо и молодым дорогу давать.

— Хэх. Ты романтик. Только ты видимо не петь мечтаешь, а рок-идолом стать. Петь — это как одна из задач достижения цели, а конечная цель — популярность.

— Так разве это плохо? — улыбнулся Андрей.

— Это здорово, когда у человека есть мечта. Сокровенная такая, самая-самая. Это очень важно, потому что пока мы мечтаем — мы живём. Но её нужно уметь правильно формулировать. А вот мне повезло. Моя нынешняя работа — это для меня работа мечты. Я — преподаватель. — Миша даже немного расправил плечи, чтобы стало ясно, как сильно он гордиться своим призванием. — После войск долго думал куда податься, сил уже не было долг Родине отдавать. А вот литературу я всегда любил. Пошёл на вечернее в МГУ. А потом пошёл преподавать. Учу студентов литературе двадцатого века, ну и современной немного. Я с детства читать любил. С детства любил разговаривать с людьми. Сейчас кандидатскую защищаю по особенностям литературных веяний в произведениях двадцатого века. И это очень классно. Знаешь, когда приходят молодые ребята, и мы с ними начинаем общаться. Обсуждать. Писать рецензии. Учимся вместе.

— Тебе действительно повезло.

— Хотя в любой работе есть и негатив. Был у нас случай один на кафедре. Не самый наверно приятный. Просто в тему, про «дорогу молодым». Вот, знаешь, у каждого человека есть свое рабочее место, если он работает, конечно. Оно может выражаться по-разному. У кого-то стол, у кого-то уголок, у кого-то кабинет или офис. И вот дядька у нас работал, Аркадий Фёдорович. И у него тоже было рабочее место — простой письменный стол. Но он очень любил свой стол. Всегда было видно как ему нравилось его рабочее место. Ему нравился его старенький, но удобный для него компьютер. Нравилось, как на столе лежали папки, ручки, файлики, книжечки и другие необходимые в работе вещи. Он дорожил этим маленьким мирком. Ему было спокойней, когда он знал, что всё на своем месте. И вот однажды Аркадий Федорович пришёл на работу с опозданием. Он опоздал всего минут на 15, а что делать? Пробки такие, что ты расстояние в два километра проезжаешь за сорок минут! Представляешь, что такое «Библиотека имени Ленина» в полдевятого утра? И он опоздал. А тут как назло он забыл пропуск и охранник не хотел его пускать. Правда, бедолагу спас наш коллега с кафедры высшей математики, признав Фёдоровича. И его пропустили. Аркадий побежал скорей на место, чтобы не опоздать, а то наш начальник, Владимир Александрович, будет крайне недоволен, что в уже его мирке кто-то отсутствует. Правда, повернув за угол, он врезался в Раису Степановну, хорошая тётка, секретарь кафедры, и пролил на неё кофе, а сам выронил портфель с документами. Аркаша был весьма рассеянным человеком и забывал закрыть портфель. Потому все документы, которые лежали там высыпались. И дальше со скоростью истребителя Аркадий Фёдорович извиняется и пихает всю документацию, ручки, стаканчик с кофе Раисы Степановны обратно, и бегом к столу. Залетает в преподавательскую, бросает плащ и шляпу, несётся к столу, а там что-то не так… Папки слева, а не справа, ручек и карандашей нет, впрочем, как и подставки под них, а вместо компьютера — ноутбук. Спустя ещё минут пять к столу подходит молодой человек в дорогущем костюме и кофе. Ничего не говорит, улыбается старику и садится за стол. Оказывается, Фёдоровича сократили. Ему об этом никто не удосужился сказать, а приказ вообще сделали задним числом. В общем, на скудную компенсацию он нас в кабак повёл, меня и ещё пару коллег. И вот я сижу напротив этого милого человека и вижу, что всё. Ему дальше путь закрыт не только в институте нашем, но и в жизни в целом. И такая тоска взяла, что его просто перемололи.