Сергей Решетников - Не в деньгах счастье

В результате такого действа у мужчин возникало некоторое характерное шевеление в области низа живота, мозги отключались окончательно, крышу сносило. Теперь ловким крупье оставалось непринужденно и высокопрофессионально разводить охреневших посетителей казино на бабки.

— Здророво, мужик, — послышался голос.

— Здорово, коль не шутишь.

Иван подошел к игровому столу рулетки. Не очень молодой мужчина, окликнувший Ивана, был немного пьян и сильно расстроен.

— Понимаешь, братан, я сегодня нахер проиграл все деньги. Все взятки, распилы и откаты за этот месяц. Все деньги оставил в этом, крышуемом областной прокуратурой, заведении. Какой кошмар! Придется жить на голимую зарплату…

— И че, никак голодать будешь?

— Никак нет, никак не буду.

— А как тогда, как все будет?

— Как у всех честных сотрудников МВД.

— А че, честные еще есть, что ли?

— Ё, конечно, есть — пехота… Они всю работу и выполняют. А я, так сказать, без пяти минут генерал. Руководящей работой занимаюсь и нравственно-политическим воспитанием личного состава.

— А как понять с личным составом. Они че, рабы у тебя, типа крепостных, или как это разуметь?

— А ты кто такой, чтобы со мной так разговаривать? Что ты себе позволяешь?

— Я Иоанн Сусанин из прошлого. Историей России занимаюсь. Вот сейчас прибыл из первого в ваш двадцать первый век.

— Бля, я, кажись, еще и перепил сегодня лишнего…

— Тебя как зовут-то?

— Полковник Беглецов.

— Полковник Беглецов, а звать-то как?

— Иваном. Иваном Степановичем, значит.

— Значит, мы с тобой по-старославянски тьзъ.

— В каком смысле, типа, тезки?

— Да, я тоже Иван. Иоанн Иоаннович.

— Давай тогда по стопарю хряпнем.

— Давай, мне согреться совсем не помешает.

Полковник Беглецов щелкнул пальцами, и тут же возле него оказалась восхиТительная официантка с подносом, на котором стояли два полнехоньких бокала и блюдечко с тонко нарезанным лимончиком.

— Слышь, Иоанн, я очень люблю лимончики. Они мне ласкают взор своим присутствием. А название лимончик… Слышь, как звучит завораживающе. Лимончики… Денежки-лимончики… Долларчики-еврочки… А женская сиська как бы символизирует мне нашу Россию. Вот припаду к ней и сосу, сосу…

Иван Степанович испил текилы и прильнул к девичьей груди. Сначала он языком слизывал соль с сосочка. А потом начал с причмокиванием и хрюканьем целовать предоставленный ему игровым клубом по отдельному прейскуранту пикантный десерт.

— Вадим, давай поддадим, — крикнул, обращаясь к кому-то в зал, полковник Беглецов, вдоволь насладившись прелестями женской груди.

К столику наших героев подошел разрумянившийся долговязый священник в рясе, с увесистым золотым крестом на огромном выпирающем пузе.

— Иоанн, познакомься. Это мой духовник, святой отец Вадим Варфоломеевич Иорданский. Он служит Богу в Свято-Пантелеимоновском храме Иркутска и по совместительству мне, помогая вести просветительскую работу среди полицейских. Я религиозный и богобоязненный человек. Поэтому после каждой взятки, распила бюджетных средств, откатов, оплат услуг (по моему прейскуранту, конечно) заявок на посадку, освобождения из тюрьмы, снижения срока наказания, выбора места отбывания и др. я, непременно, обращаюсь к отцу Вадиму за отпущением грехов. Расплачиваюсь за его труды праведные, как правило, щедро. Вот сегодня он на своем «Мерседесе», подаренном мною, приехал сюда в подпольное казино отведать простой мирской жизни.

Отец Вадим дребезжащим голосом и заплетающимся языком, нараспев читал молитву на успех:

«Божьей Иоанн. Господь, умертвивший Своею смертью смерть, и Своим воскресением даровавший людям жизнь. Господь, сошедший в ад, и разрушивший его памятники. Освободивший всех содержавшихся в нем узников и призвавший их к себе, видя Его, стражи у ворот ада ужаснулись и, укрывшись на дно ада, оставили свое место. Христос Бог наш, даровавший все Свое воскресение, да запретит врагам меня сокрушать и изничтожать. И да буду я под крылом Его ангела, как в нерушимой, непобедимой броне».

Потом он протянул Ивану Сусанину свою длань, украшенную бриллиантовыми перстнями на пухлых перстах, для поцелуя.

Иван, изменив траекторию движения руки священника, пожал его измученную трудами тяжкими ладонь. Целовать не стал. Он же был язычником и поклонялся совсем другим богам.

Воцарилась пауза. Она была неприлично долгой.

— Батюшка Вадим, ступай себе с Богом к столу с рулеткой. Пусть тебе Всевышний пошлет удачу. А мы пока с Иоанном Сусаниным поговорим за жизнь.