Александр Торик - Русак

— Сперва надо джихад делать, исламский мир надо делать, тогда всем мусульманам будет, что «жрать»! Настоящий шахид не о «жрать» думает, а как умереть за Аллаха!

— Держите, моджахеды! — севший в машину Эдгарс, протянул спорящим на заднее сиденье бумажные пакеты с эмблемой «Макдональдса», — расшумелись, прохожие уже внимание обращают!

— Ты прав, Эдик! — быстро оглядевшись, сказал Якуб. — Давай отъедем куда-нибудь, где людей мало!

— К речке поехали, на берег! — обратился к латышу Магомед. — Мне скоро намаз совершать!

— Сейчас, ребята, посидите минутку, — отец Виталий остановил машину около придорожного магазинчика, — мне тут запастись кое-чем надо!

Он вышел, захлопнув дверь своей старенькой семёрки, и вошёл в неказистый придорожный павильончик.

— Ну, ты как, — обернулся Сергей с первого сиденья назад к Даше, — не укачало сзади?

— Нет! Всё хорошо, Серёжа! Мне, когда ты рядом, всегда хорошо!

— Ты знаешь, мне тоже хорошо, когда ты рядом! — засмеялся Сергей. — Это что за бусинки такие у тебя в руках?

— Это подарок от бабушки Поли, Серёжа, смотри! — она протянула Сергею маленькие чётки из разноцветных бусинок с небольшим серебряным крестиком посередине. — Это чётки из Святой Земли, из Иерусалима! Ей одна паломница из их прихода эти чёточки привезла, а она мне подарила! Спаси её Господи!

— А чётки — это амулет такой, он от чего-то защищает? — разглядывая крестик между бусинками, поинтересовался Сергей. — Или их перебирают для релакса, как психотренинг?

— Нет, Серёжа, какой психотренинг, — засмеялась девушка. — Чётки для того, чтобы по ним молиться! Это просто «счёты», молитовки считать! Вот видишь, идут десять синеньких шариков, потом большой красненький, потом ещё десять жёлтеньких и опять большой красненький, потом десять зелёненьких и крестик!

— А как по ним молиться-то, по этим счётам, — недоумевал Серёга.

— Очень просто! Например, так, — Даша взяла чётки из рук Сергея и начала показывать, — сперва читаешь десять молитв Иисусовых («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную»), потом, на большом шарике, «Пресвятая Богородице, спаси мя, грешную», потом ещё десять Иисусовых и опять Богородице, а затем десять Иисусовых и на крестике «Отче наш»! Так меня бабушка Поля научила, пока ты на почту за деньгами ходил!

— Ага, чётки! Исихазм — это хорошо, — влезший в машину отец Виталий был явно в улучшенном настроении. — Дарья, поставь вот эту сумочку рядом с собой на заднее сиденье, осторожнее, там стекло!

В сумке бутылочно звякнуло. Машина тронулась.

— Исихазм — это хорошо, конечно! — священник быстро гнал машину по загородному шоссе. — Я тоже в семинарии пытался практиковать, даже на Афон в монахи собирался! А что! Курсом старше меня один семинарист так и ушёл на Афон, причём не в русский монастырь, а к грекам! Тоже всё книжки про исихазм читал, на полунощницу к монахам бегал, а потом, окончил «бурсу» и на «Агион Орос»! А я, вот, дурак, женился! Может, тоже надо было мечту исполнить про афонское житие, глядишь, и печень бы сейчас не разваливалась… Ах ты, зараза, чтоб тебя! Опять они здесь!

Машина резко затормозила. Впереди из-за покосившейся ржавой автобусной остановки выскочил гаишник с полосатой палкой в поднятой руке.

— А, батюшка! — гаишник всунул своё красное обветренное лицо в открытое окошко «Жигулей». — Опять нарушаем! Превышеньице скорости в населённом пункте на двадцать восемь километриков! Гляньте-ка!

Гаишник показал отцу Виталию дисплей похожего на оружие прибора.

— Да ладно, командир! Чего смотреть: виноват, каюсь! — не стал спорить священник. — Отпусти Божьего служителя!

— Вы, Божьи служители, чем питаетесь — подаяньицем? И мы — подаяньицем! — с наглой улыбочкой объявил страж порядка на дорогах.

— Вот, прими, брате, подаяньице, — протянул ему купюру отец Виталий. — Достаточно?

— Нас двое, батюшка…

— Понял! Ну, держи и на собрата подаяньице! — священник сунул гаишнику ещё одну купюру.

— Счастливого пути! Не нарушайте больше, батюшка! — взял под козырёк гаишник.

Машина тронулась с места.

— Слушай, Гриша, чего-то морда того мужика, что рядом с попом сидел, мне кажется знакомой… — почесал затылок, отдавая одну из купюр напарнику, гаишник. — Не его ли фотка нам вчера по ориентировке пришла? Глянь-ка бумажку в бардачке!

— Какой хрен разница, — неохотно полез в бардачок сидевший в машине напарник. — Мы здесь деньги зарабатываем или, хрен знает кого, ловим? Вот, возьми!