Кэтрин Хьюз - Ключ [litres]

– Я здесь не для того, чтобы получить прощение. Для гораздо более важного. Конечно, твоя злоба справедлива.

– О, как мило с вашей стороны это признавать, спасибо, – съязвила она.

– Пожалуйста, Эми, – умолял он. – Позволь мне войти.

Теперь она была полновластной хозяйкой ситуации. Она сама управляла своими действиями, и никто не мог ее заставить делать то, чего она не хотела. Всю жизнь решения за нее принимали другие люди, но теперь это в прошлом.

– Пять минут, – сказала она, открывая дверь шире.

– Спасибо, – выдохнул он и, согнувшись под низким косяком, зашел внутрь.

Пройдя за ней в гостиную, он сел в кресло напротив нее у камина.

– Прямо как в старые времена, – заметил он, усаживаясь поудобнее.

– У вас пять минут. И не буду тратить ваше время на светские формальности. Как вы меня нашли?

– Это было не трудно. Я знаю твое полное имя и дату рождения. И твой последний адрес… с похорон твоего отца.

При упоминании отца она напряглась, и он не стал останавливаться на этой теме.

– Но и без открытых источников я знал, что ты будешь здесь. – Он обвел глазами по-спартански обставленную комнату. – Что это место тебя позовет. Во время наших сессий ты говорила о нем так, что я был уверен – ты захочешь вернуться туда, где когда-то была по-настоящему счастлива.

– Да что вы? Потому что вы такой прекрасный психиатр?

Он заерзал.

– Мне есть смысл извиняться?

– Зависит от того, за что вы собираетесь извиняться.

– За свою трусость, за то, что выбрал карьеру, а не тебя, за то, что оставил тебя без объяснений.

Она отвернулась, не желая, чтобы он видел, как ее лицо исказила гримаса боли.

– Да, судя по всему, вам много за что нужно извиниться.

– Если бы я мог повернуть время вспять…

– Ха! – вдруг захохотала она, напугав его. – Это старое клише. Что ж, время неподвластно даже вам. – Она нагнулась и подкинула дров в камин. – Помните, как я спросила вас, чем психиатр отличается от Бога?

– Бог не считает себя психиатром. Я никогда об этом не забывал.

– Правда? Я носила вашего ребенка, доктор Лэмборн, и вы приняли решение оставить меня. И где? В Эмбергейте! Вам лучше, чем кому-либо, было известно, что мне там не место, но вы оставили меня гнить в этом аду! Вы могли выпустить меня на свободу, но выбрали этого не делать.

Увидев, что по щеке у нее течет слеза, доктор Лэмборн достал из кармана накрахмаленный белый платок, сложенный в идеальный квадрат. Эми посмотрела на него так, словно и не было всех этих лет.

– Спасибо, не надо.

– Я понятия не имел, что ты была беременна, Эми. Я не знал, что могу иметь детей.

– А если бы имели понятие?

– Я бы поступил правильно.

– Я знала, что ребенок – ваш. И говорила им, но меня никто не слушал. Для них мои слова были лишь подтверждением того, что я сумасшедшая, и давали лишний повод держать меня там. – Она потерла лицо руками и посмотрела ему прямо в глаза. – Наш малыш умер, доктор Лэмборн, и сейчас даже вы ничего не сможете исправить, – сказала она шепотом. – Поздно играть в Бога.

Он похлопал себя по нагрудному карману, поднялся на ноги и преодолел два шага до ее кресла. Встав на колени у ее ног, он взял ее за руку и тихо сказал:

– Нет, Эми, наш малыш не умер.

Сара нетерпеливо барабанила пальцами по рулю, а затем включила дворники. Из-за сильного ветра дождь шел почти горизонтально, и окна в машине полностью запотели. Она провела рукой по лобовому стеклу, чтобы расчистить небольшую зону видимости. «Выходи уже, папа», – мысленно торопила она его.

– Ну сколько можно? – Она оглянулась на чемодан Эми на заднем сиденье с аккуратно сложенными вещами.

Чтобы не сажать аккумулятор, Сара выключила радио. Из звуков остались только работающие дворники. Откинувшись на сиденье, она закрыла уставшие глаза. Вчера они ехали очень долго, а в пансионе ей повезло спать на кровати с выскочившей пружиной, которая врезалась в бок всю ночь.

Монотонный ритм работы дворников, похожий на метроном, почти усыпил ее. Когда она уже была готова провалиться в сон, зазвонил телефон. Она нащупала его в сумке, посмотрела на экран и застонала.

– Привет, Дэн.

– Ты где?

– В Пемброкшире.

Он замолчал. Ей показалось, она слышит, как у него в голове зашевелились извилины.

– В Пемброкшире? Что ты там делаешь?

– Долгая история… Да и вообще, – осеклась она, – это не твое дело. Зачем ты звонишь, Дэниэл?

Если он и заметил ее резкий тон, то виду не подал.

– Лорен рожает.