Кэтрин Хьюз - Ключ [litres]

– Да, вот. – Он снова что-то записал на газете и открыл дверцу шкафа из красного дерева. За ней оказались висящие рядами ключи на медных крючках. Найдя нужный, он бросил его Дуги.

– Наверху первая дверь налево, № 10. Ее документы в архиве.

Комната была заставлена деревянными стеллажами, между которыми оставались узенькие проходы. Под ногами лежали комья свалявшейся пыли, а из-за запаха плесени это место напоминало букинистический магазин.

– Ну что, откуда начнем? – спросила Эллен, глядя на бесконечные короба. – Поверить не могу, что документы Герти в архиве. Она же до сих пор пациент, черт возьми. Она еще жива!

– Не так все плохо. Здесь все расставлено в алфавитном порядке, – показал Дуги на первый ряд стеллажей. – Вот здесь от А до В, это нам точно не нужно. – Он прошел к следующему сектору. Здесь – От Г до Е. Уже ближе.

Эллен прошла дальше.

– Вот здесь! От К до Л.

Дуги подошел к ней, и вместе они начали водить пальцами по коробам, внимательно читая фамилии на пожелтевших бирках.

– От Лангдон до Лэпман, – прочла вслух Эллен. – Должно быть здесь.

Дуги вытащил коробку и удивился, насколько она тяжелая.

– Давай поставим на стол.

Эллен открыла крышку – коробка была плотно набита папками. Облизав палец, она стала перебирать их одну за другой.

– Вот, Гертруда Мэй Льюис. – Эллен вытянула из пачки желтую папку и положила на стол. Дуги взял стул, и они склонились над личной историей Герти.

– Посмотри, 1 сентября 1912 года, – показала Эллен пальцем на дату ее госпитализации.

– Да. Значит, она здесь… – он начал считать на пальцах.

– Сорок четыре года, – опередила его Эллен.

– А ты сильна в математике!

– В арифметике, – поправила она. – Ты здесь достаточно долго, чтобы узнать разницу.

– Но… – Поняв, что она шутит, он решил не продолжать.

Эллен стала читать дальше.

– Родилась 12 августа 1871 года. Значит, сейчас ей 85. А в Эмбергейт она попала в 41. Да она здесь полжизни провела! – воскликнула Эллен, покачала головой и закатила глаза в потолок.

Дуги повернул папку к себе.

– Здесь сказано, что при поступлении диагностировано умопомрачение и меланхолия.

Они молча вчитывались в скудные факты, восстанавливая подробности попадания Герти в клинику. Ее нашли на улицах Манчестера без обуви, в одних чулках. При себе у нее не было ни пенни, и полицейский привез ее в Эмбергейт, не имея оснований держать в камере. Согласно описанию, она была ростом 1,67 м, худощавого телосложения, с длинными, по пояс, темно-русыми волосами.

– Господи, от нее ведь ничего уже не осталось. Сейчас она где-то 1,50, и у нее жесткие седые волосы.

– Но ей 85, – возразил Дуги. – Даже если бы она провела всю жизнь в роскошном дворце, она бы тоже поседела.

– Хм, да, ты прав. Смотри, судя по документам, она замужем. – Эллен недоуменно посмотрела на Дуги. – Странно, она же ходила по улицам как бездомная. Видимо, он ее выгнал.

– Да, вполне возможно, – согласился Дуги. – Может быть, поэтому она и тронулась умом.

– Здесь сказано, что в апреле 1940-го она прошла курс ЭШТ. Что это?

– Электрошоковая терапия. К голове пациента крепят электроды и пропускают через головной мозг ток под напряжением до 150 вольт.

– Боже, какой кошмар.

– Раньше было хуже, – заметил Дуги. – Сейчас хотя бы пациентам дают наркоз и мышечные релаксанты.

Эллен стала читать вслух:

– «Пациентка продемонстрировала положительную реакцию на последний курс ЭШТ и уже не сильно протестовала, что является позитивной динамикой. Она демонстрирует все признаки ретроградной амнезии и не помнит сам факт получения терапии. Во время последнего сеанса ЭШТ 8 сентября 1940 года пациентка получила двойной перелом левой ноги вследствие особо сильной конвульсии. На настоящий момент (16 сентября 1940 года) она отказывается с кем-либо говорить, замкнута, погружена в себя. У нее подавленное настроение, но она больше не жалуется. Поэтому я заключаю, что применение ЭШТ было успешным и дальнейшие сеансы не рекомендуются. Физиологические препятствия речевой деятельности у пациентки отсутствуют, поэтому она должна оставаться под психиатрическим наблюдением». Как же это грустно, – вздохнула Эллен, возвращая листки в папку. – Она ни слова не произнесла за шестнадцать лет. Здесь что-то не так. Завтра я пойду к ней, и мне все равно, что скажет сестра Уинстенли. В этой больнице ей нанесли вред, и надо что-то делать, а не просто молча стоять рядом.

– Давай, Эллен! – улыбнулся ее решимости Дуги. – Кто-то должен защитить Герти, и никто не сделает это лучше тебя.