Наталия Гуревич - История «Бродячей собаки». Золотая тусовка Серебряного века

Ольга Глебова-Судейкина имела довольно талантов. Она была недурной актрисой (играла в спектаклях с Комиссаржевской), отличной танцовщицей (именно эту творческую грань сама любила вспоминать в старости), занималась скульптурой (в 1924 году она соберет чемодан своих фарфоровых куколок и под предлогом устроительства выставки в Берлине уедет из России); переводила французских поэтов (Бодлера, Верлена, Малларме; отмечают удивительную мелодичность ее переводов, хотя, конечно, не шедевры).

Словом, она была бриллиант в руках умелого ювелира, и немудрено, что Петербург сходил от нее с ума. Так, на программке благотворительного вечера 1914 или 1915 года в числе прочего значилось:

sudejkina_v_sobake "О. А. Судейкина будет танцовать".

Подобный лаконизм свидетельствует о большой славе.

Ею восторгались не только как актрисой - она не хуже Богдановой-Бельской сражала мужчин. Да и чего там, не только мужчин...

Как копытца, топочут сапожки,

Как бубенчик, звенят сережки,

В бледных локонах злые рожки,

Окаянной пляской пьяна, -

Словно с вазы чернофигурной

Прибежала к волне лазурной

Так парадно обнажена, -

написала Анна Ахматова про задушевную свою подругу в "Поэме без героя" . Речь идет о танце Козлоногой. В октябре 1912 года в Петербурге была премьера балета-пантомимы «Козлоногие», музыка Ильи Саца, хореография Бориса Романова. Рецензенты в статьях потом щедро употребляли слова "оргиазм", "вакханалия", "рискованно" и "дикая пляска". Две или три недели спустя этот балет исполнялся в "Бродячей собаке" на вечере памяти композитора Ильи Саца, скоропостижно скончавшегося во время работы над ораторией "Смерть"...

Но сама Глебова-Судейкина еще не помышляет о смерти, хотя идиллия ее отношений с мужем уже подходит к концу. У него, видите ли, взыграло ретивое, и дружище Михаил Кузмин вдруг оказался Ольге не приятелем-знакомцем, а соперником в любви.

Тогда, как рассказывают некоторые, происходит особой сближение Судейкиной и Ахматовой. Кое-кто даже озвучивает версию, будто именно из-за этих их отношений юный поэт-гусар Всеволод Князев в 1913 году покончил с собой, не снеся такого соперничества.

s-Annoy-AhmatovoyАхматова и Судейкина, 1914 г.

На рубеже 1912/1913 гг. Оленька, кажется, все-таки допустила Князева до тела, 1-м января датируются его восторженные стихи:

knyazev

За раскрытую розу - мой первый бокал!

Тайным знаком отмечена роза!

Рай блаженный тому, кто ее целовал, -

Знаком нежным отмечена роза...

Ах, никто не узнает, какое вино

Льется с розы на алые губы...

Лишь влюбленный пион опускался на дно.

Только он, непокорный и грубый!

За таинственный знак и улыбчатый рот,

Поцелуйные руки и плечи -

Выпьем первый любовный бокал в Новый год.

За пионы, за розы... за встречи!..

Но надеждам не дано было осуществиться, Судейкина не разделила гусарскую страсть, и в апреле 1913 года Всеволод Князев застрелится, оставшись в истории символом своего хронотопа. Ольга переживет его на 32 года и умрет также, как Князев, в больнице, но от скоротечной чахотки и в Париже.

Кстати, из-за Богдановой-Бельской тоже стрелялись - молодой Островский, внук "того самого" драматурга, и сын генерала Головачева. Оба погибли. Об этом написано в воспоминаниях Веры Гартевельд, дружившей с Палладой целых восемь лет.

Вера Гартевельд, жена композитора Георгия Гартевельда (он страдал тяжелым психическим расстройством), также проводила много времени в "Бродячей собаке".

...я была очарована собственной внешностью, я сама собой восхищалась, и часто меня охватывало желание встать из-за стола и посмотреться в зеркало, чтобы снова почувствовать удовольствие быть красивой.

Фотографического доказательства ее словам нет, но есть поэтическое. Поэт Всеволод Курдюмов посвятил ей такое стихотворение:

Полюбился, не забылся

Профиль милого лица.

Ах, Пьеро, теперь не лето -

На руке Пьеретты нету

Обручального кольца.

Влажных губ запретный кубок

Скуп на терпкое вино;

Глуп Пьеро - в любовной мене

Он, пестро рассыпав звенья,

Утерял одно звено.

Без дурмана трав отравлен,

Черный саван приготовь,

- Долго блекнет позолота

На сафьяне переплета

Книги, названной «Любовь».

шилейко

Вера вела себя не в пример скромнее Паллады. Восторженным поэтам позволяла разве что читать стихи. Однажды Владимир Шилейко (востоковед, который потом станет вторым мужем Анны Ахматовой и умрет от туберкулеза в 39 лет) подсел к скучающей в "Бродячей собаке" Вере и закинул удочку: ах, говорит, как бы я хотел читать вам стихи! так жаль, что вы замужем!.. На что Вера ответила в том смвсле, что не вопрос, идемте сейчас же ко мне и хоть обчитайтесь своих стихов.