Татьяна Свичкарь - Мед багульника [сборник]

— Эй, принцесса!

Но на такие пошловатые голоса она не откликалась, бежала к трамваю. Света жила вместе со старшей сестрой. У той полгода назад родились близнецы. Теперь Витька и Ванька только начинали ползать. Света едва успевала открыть двери, как нужно было включаться в домашнюю круговерть.

«У кого — театры, а у кого — рутина беспросветная», — думала Света. Ванная была полнехонька бельем, ветхая стиральная машинка гудела, перемалывая очередную порцию, и конца-края этой работе не было видно…

Поздно ночью, не способные уже к словам, сестры сидели на маленькой кухне и из последних сил пили кофе. Спали близнецы, спала старшая дочка Дины (мало ей было одной Кристинки?), спал глава семейства. Сестры пили кофе и не могли встать.

— Ну, как ты? — спрашивала, наконец, Дина, — Как дела вообще?

— На букву «хорошо», — отвечала Света, заплетающимся языком, — А у тебя?

— У меня на ту же букву, но звучит неприлично. Тебе будильник на сколько ставить?

Сдав последний экзамен и придя домой, Света как села на низкую скамеечку в коридоре — переобуться — так и заснула. Близнецы ползали через ее ноги и дергали за джинсы, Кристина что-то шептала на ухо, а Света спала. И дышалось так легко…

…Катер, оказывается, пришвартовался. И в распахнувшуюся дверь (кто сказал, что рай на земле невозможен) звали их:

— Вылезайте, приехали!

От пристани до будущего лагеря было десять километров. По словам Галины Ивановны. — Это ерунда, товарищи! — энергично заявила она, — Я всю жизнь хожу — и знаю. Вот шестьдесят километров — это да. Это встаешь в темноте — и до темноты идешь. А тридцать — это только до обеда. По тридцать километров в день вы у меня все будете делать.

— Мамочки! — судорожно вздохнула Ася, — Она же вроде говорила, что раскоп рядом. Куда она собирается нас таскать?

— Может, круги вокруг лагеря заставит нарезать. Бегом. Как на физкультуре.

— А я даже обуви приличной не взяла. Сланцы и сапоги для дождя.

— Вот-вот, сапоги. С портяночками, как в армии.

— Да они ж резиновые. А в армии, кажется, кирзовые. Что такое кирзовые? Они из чего?

Но вообще-то дорога к лагерю оказалась нетрудной. Во-первых, все были без рюкзаков. Рюкзаки уехали на грузовике, и теперь должны были ждать их на месте. Во-вторых, идти все же не по бездорожью. Пыльная лента широкой тропы вилась среди полей.

— Это что растет — овес? Овес вроде бы…

— Галин Иван, а мы правильно идем?

— Правильно, правильно, — обнадеживал Федя Садчиков, ориентировавшийся на местности, как собака. Федя перешел уже на третий курс, и каждое лето мотался по экспедициям, так как собирался стать археологом.

Поля тянулись бесконечно. И все же после химического воздушного коктейля большого города, откуда они утром выехали, этот влажный, настоянный на травах воздух, оживил всех. А тут еще солнышко начало проглядывать — вечернее, но все равно ласковое солнышко меж тучками по-над лесом.

— Классно, что мы без груза, — сказала Ася, — Мне мама чего только ни напихала в рюкзак. Консервы: уверена, что мы здесь оголодаем. Вещей — вагон. Я достаю, она их обратно запихивает. И свитер, и куртку, и вязаную шапочку — представляешь? Вдруг, говорит, ночью будет холодно спать.

— А ты моего крокодила видела? — осведомилась Света, — Говорю Динкиному Сергею: «Ты в этом разбираешься, купи рюкзак и спальник». Он ухватился — давай, дескать, деньги, я тебе все самое лучшее выберу. Он такие поручения обожает, как пацан. Приносит. Ну, спальник еще ничего, а рюкзак — альпинистский. Карманы впереди, карманы по бокам… Когда я этого крокодила набила, он стал выше меня, а уж толще — не говорю. Он в дверь грузовика не влезал, в открытую…

— А как же альпинисты такие в горы таскают?

— Ну, там чокнутые дяди, которым это доставляет удовольствие. Мне подруга рассказывала, у нее парень альпинист. Чуть ли не снежный барс. Она говорит: «Что прут на себе эти мужики — нам с места не сдвинуть».

— А где он побывал? — заинтересовалась Ася «снежным барсом».

— И на Кавказе, и на Алтае, и на Тянь-Шане, и еще она говорила про какие-то горы незнакомые. Последний раз вообще пришел никакой. Там пурга была, они спали на каменных выступах, привязывали себя к ним.

При мысли о замерзающих мужественных альпинистах, путь начал казаться совсем легким. Ася лишь слегка морщилась, поглядывая на натертую ремешком сланца ногу.

— Долго еще? — подала голос Ирка Прохорова, — Галин Иван, вот-вот стемнеет уже.