Имре Шаркади - Избранное

Двадцатого декабря стояла чудесная солнечная погода, утром я спустился на лыжах к Матрахазе, позабыв обо всем, загорал там на южном склоне холма и опоздал на десятичасовой автобус. Подниматься в гору пешком у меня не было ни малейшей охоты, к тому же это займет добрых два часа. Я позвонил по телефону, Эва успокоила меня, сказав, что назначит всем прийти после обеда. Я собрался было вернуться на старое место, позагорать там еще немного, пообедать в туристском домике, а потом вернуться на Гайю дневным автобусом, когда заметил вдруг идущую навстречу машину. На всякий случай я поднял руку: не на Гайю ли они направляются?

Оказалось, что именно туда, да и место у них есть.

Место мне не было нужно, все равно лыжи девать некуда. Я спросил, не разрешат ли они мне привязать к машине веревку, чтобы, держась за нее, ехать на лыжах за ними.

В машине сидели мужчина и женщина, на заднем сиденье лежали свертки, элегантные чемоданы, женщина была красива и изящна, у мужчины было симпатичное лицо. Оба смеялись.

— А можно ли? Ведь это, кажется, не разрешается.

— Ну, разумеется! Вопрос лишь в том, захотите ли вы сделать человеку добро.

Они захотели, я привязал сзади веревку, и мы тронулись. Сперва меня смешило, что они не осмеливались ехать быстро. Через заднее стекло я видел, как мужчина то и дело поглядывал назад — цел ли я. Особенно тревожился он на спусках, боялся, видно, что я налечу своими лыжами на их машину, а на одном отлогом повороте, когда навстречу нам шел грузовик, женщина затормозила и остановилась. Она отворила дверцу и выглянула.

— С вами ничего не случилось?

— Не волнуйтесь, все в порядке.

— Но тут, на склоне…

— Да ведь я на лыжах… только на склонах лыжи и повинуются человеку.

Она закурила сигарету, вышла из машины. Некоторое время смотрела прямо перед собой. Муж ее тоже вышел.

— Не сердитесь, — сказала женщина, — дальше я вас не повезу.

Я так разозлился, что сразу не смог даже ответить, Даже не понял — почему.

— Нет, я просто не в состоянии, — сказала она. — Всю дорогу, не отрываясь, смотрела в зеркало, а когда появился этот грузовик… Нет, не могу! У меня и сейчас руки дрожат.

— Как угодно, — сказал я и пошел отвязывать веревку.

— Вы не сердитесь…

Я не ответил. Подошел ее муж, начал объясняться. Право, он очень сожалеет, но я даже представить себе не могу, как смущает водителя сознание того, что… и оба они не настолько опытны, чтобы по заснеженной, скользкой, извилистой горной дороге…

— Ничего страшного, — сказал я и двинулся в путь. Вероятно, мы проехали полпути, теперь мне требовалось немногим более часа, чтобы добраться до места. Даже меньше, если срезать ближайший поворот и выбраться на туристскую тропу. А там я сниму лыжи и за полчаса поднимусь наверх.

Погода стояла такая чудесная, подниматься пешком было так приятно, что я даже забыл об инциденте и перестал сердиться. В двенадцать я вошел в свой кабинет, Эва сказала, что приходило всего двое пациентов, один просил градусник, но температуры у него не оказалось, у другого разболелась лодыжка, и он зайдет попозже.

— Почему вы не остались внизу? — спросила она. — Неужто вы такой добросовестный?

Не считая первой четверти часа нашего знакомства, это был второй случай, когда она заговорила со мной неофициально. Первый раз я отверг ее, не предложив своих услуг в качестве тренера по лыжам. Сейчас тоже не следовало бы реагировать на ее обращение ко мне, но я устал, и мне показалось удобнее быть любезным. Я улыбнулся ей.

— Как видите, не такой уж я добросовестный — явился на прием прямо в лыжных башмаках, но они слишком сильно стучат, разрешите мне удалиться на пятнадцать минут, чтобы принять душ и переодеться.

— Разрешаю, — мило произнесла она. — А что сказать тому человеку, у которого болит нога? Ему подождать или лучше прийти попозже?

— Это уж сами решайте.

Не прошло и четверти часа, как я вернулся, никто меня не спрашивал. Эва приняла меня так, словно у нас уже появилась общая тайна.

— Вы позволите одно замечание? — спросила она немного погодя.

Я поглядел на нее с любопытством и ничего не ответил. Любопытство относилось не к замечанию — я и так знал, что оно касается меня и что это будет первым шагом Эвы в поисках личного контакта, за которым последует второй, потом третий, и в одно прекрасное утро она станет натягивать чулки, сидя на моей постели, — я смотрел с любопытством, желая понять, не будет ли унизительным для меня, если завтра или на будущей неделе, когда мне естественно потребуется женщина, я возьму ту, что под рукой, работает со мной рядом, собственно говоря, является моей подчиненной. Окажется ли это интересным?