Джулианна Маклин - Цвет неба

Нет, я пришла не к кому-то… Моя пятилетняя дочь больна, и я буду еще долго проводить здесь каждую ночь, пока она не поправится и ее нельзя будет забрать домой.

А мой муж хочет завести второго ребенка.

Я вздрогнула.

Почему Майкл об этом заговорил?

На случай, если Меган умрет?

Примерно через двадцать минут зазвонил сотовый телефон. На дисплее зажглось слово «Майкл», и огненный шар беспокойства взорвался где-то у меня внутри. Что-то случилось? Я нужна Меган?

Неуклюжим движением я раскрыла телефон.

– Все хорошо? Тебе же нельзя пользоваться телефоном в больнице.

– Да, все в порядке, – ответил Майкл. – Просто мне только что звонили с работы. Нужно срочно вернуться в офис. Нарисовалось очень важное совещание по одному делу. Ты успела попить кофе?

Я ущипнула себя за нос и почувствовала, как к горлу прилила горечь.

– Да. Сейчас приду.

– Прекрасно.

Я встала и подхватила сумочку.

– Посиди с ней еще пару минут, хорошо? Пожалуйста, не уходи, пока я не поднимусь.

– Конечно, – ответил он. – Жду тебя через пять минут.

Щелк.

И связь прервалась.

В течение следующих трех недель Меган подверглась агрессивной химиотерапии и краниоспинальному облучению, в то время как мы готовили себя для аллогенной трансплантации костного мозга – доктор сказала, что это наилучший вариант в случае Меган.

У дочери опять выпали волосы, и большую часть времени ей было невыносимо плохо.

В один из вечеров (а может, то было утро, на тот момент у меня уже все смешалось) медсестры пришли взвесить Меган. Я изо всех сил старалась сдерживаться, чтобы не разрыдаться в голос от болезненного вида девочки. Она была слишком слаба, чтобы встать, поэтому им пришлось взвесить сначала меня, а потом вместе с Меган на руках.

На ней была только розовая пижама с принцессами из диснеевских мультфильмов и желтые носки со Спанчбобом. На голове совершенно не осталось волос, а из вен во все стороны торчали какие-то трубки. Мне стоило больших усилий не запутаться во всей этой паутине из пластика.

Пока медсестры записывали наш общий вес, Меган положила голову мне на плечо. Когда они закончили, я осторожно отнесла ее обратно на кровать и легла рядом. Я долго-долго гладила ее маленькую головку, пока она спала.

– Прости, мамочка, – сказала Меган, наконец открыв глаза.

Она коснулась моей щеки, вытерла мне слезы и велела не волноваться. Меган пообещала, что все будет хорошо.

К сожалению, ни Майкл, ни я не годились в качестве донора костного мозга для Меган, так что пришлось положиться на Национальную программу доноров костного мозга.

Доктор Дженкинс утешила нас – согласно последним статистическим данным, родители могут быть донорами только в одном проценте случаев, а среди братьев и сестер полностью совместимы только двадцать пять процентов.

После этих слов мне уже не было так стыдно, что у нас с Майклом нет второго ребенка, который мог бы спасти жизнь Меган.

Реальность была жестока, но с этим нужно было как-то жить.

К счастью, каким-то чудом быстро нашелся донор. И хотя доктор Дженкинс сообщила нам о том, что риск осложнений возрастает, если донор совместим не полностью, как в нашем случае, это все равно было единственной надеждой.

Я была рада, когда Майкл смог выбраться с работы, чтобы присутствовать во время пересадки. Мы сидели на противоположных сторонах постели Меган, а медсестра Джин принесла заранее заготовленный препарат костного мозга.

Всего лишь пакетик, наполненный кровью, который был подключен к центральному венозному катетеру Меган.

Мы с Майклом очень переживали из-за того, что дочь еще очень слаба от недавно введенной дозы препаратов, которые должны были убить оставшиеся в ее теле раковые клетки, чтобы освободить место для новых, здоровых клеток костного мозга. Но доктор Дженкинс заверила нас, что после пересадки нашей дочери будет лучше, поэтому мы решились.

Я была полна надежды, наблюдая, как через прозрачную резиновую трубку в тело моей дочери поступает живительная кровь.

Сама процедура много времени не заняла – продолжалась она около 45 минут, – и это казалось мне очень странным.

Еще более удивительным было то, что всего через час Меган уже стало лучше, ее щеки порозовели, и она начала смеяться – по телевизору шел мультфильм про Спанчбоба. Я не могла поверить своим глазам. Как быстро к дочери вернулась жизнь!