Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

КОРР. Да, мы с моими коллегами всегда готовы помочь восстановлению справедливости. Скажите, пожалуйста, Софья, много ли аппаратов искусственной вентиляции легких видели вы в реанимационном отделении?

СОФЬЯ. В том отсеке, где я лежала, было всего 2 аппарата, у меня и моей соседки. Когда меня увозили в отделение, я заметила еще парочку. Ну, может где-то еще 1 или 2 аппарата было, не более того.

КОРР. В сумме вместе с «может где-то еще» получается 6.

СОФЬЯ. Да, не более того.

КОРР. А знаете ли вы, сколько аппаратов на самом деле находится в первом отделении 88-ой больницы? Согласно ведомости, их 15! И все в рабочем состоянии!

СОФЬЯ. 15?! Никогда бы не подумала! Большинство нуждающихся в кислороде пациентов получали его через вставленные в нос трубочки. Кислорода им явно не хватало, но ничего другого врачи не предлагали. И вообще избирательное отношение к пациентам просто бросалось в глаза. С одними врачи носились незнамо как, а на других (например – на меня) практически не обращали внимания. А при переводе в отделение меня подвергли настоящим издевательствам. В реанимации все лежат голышом. Перед переводом я попросила принести мне одежду, мою или больничную, все равно. Меня угнетала мысль о том, что я голая, прикрытая лишь простыней, поеду на каталке по больнице. Но мне грубо ответили, что оденусь я в палате. Пока меня везли до палаты я сильно замерзла, потому что в коридорах довольно прохладно. Но это никого не волнует.

Пациенты не все видят и не все понимают. Действия врача в полной мере может оценить только врач. Нам удалось найти среди сотрудников отделения, которым руководит доктор Данилов, врача, согласившегося на интервью при условии сохранения анонимности.

В.К. – врач с тридцатилетним стажем, хирург, доцент кафедры. Когда пришла беда, он по собственному желанию пошел работать рядовым врачом в реанимационное отделение. «Мне хотелось работать на самом ответственном участке», говорит этот скромный человек.

КОРР. Расскажите, как была организована работа в отделении?

В.К. Отвратительно она была организована, не побоюсь этого резкого слова. Данилов сразу же выделил из коллектива нескольких любимчиков, которым позволял делать все, что им вздумается, а всех остальных считал людьми второго сорта. Мнение о пациентах и предложения по их лечению могли высказывать только фавориты заведующего, роль остальных врачей сводилась к роли мальчиков и девочек на побегушках. Заслуженного врача-инфекциониста, проработавшую более 30 лет, Данилов отстранил от лечебной работы, поручив ей созваниваться с лабораторией, компьютерной томографией, функциональной диагностикой и прочими отделениями, то есть практически понизил ее до уровня медицинского регистратора. Врача-инфекциониста, обратите внимание! Единственного инфекциониста в отделении. Но, одновременно, ординатору первого года, не имеющего никакого отношения к реаниматологии, Данилов мог доверить выполнение сложных манипуляций и практически самостоятельное ведение пациентов.

КОРР. А что Данилов поручил делать вам?

В.К. Вы не поверите – я должен был совершать регулярные обходы и списывать на бумажку показатели – частоту сердечных сокращений, температуру, частоту дыхательных движений и т. п. А еще я должен был ассистировать ему во время манипуляций – подавать инструменты, держать лоток, то есть делать то, что обычно делает медсестра. И это при том, что врачей катастрофически не хватало. Нагрузка была и продолжает оставаться очень большой.

КОРР. Как вы можете объяснить такие удивительные действия заведующего отделением?

В.К. Все очень просто – фавориты и сам заведующий непосредственно занимались лечением пациентов. Пациенты видели, что именно эти люди что-то для них делают и испытывали к ним чувство благодарности, которое Данилов и его фавориты постоянно пытались конвертировать, то есть – получить в денежном эквиваленте. Вымогательство в отделении было поставлено на широкую ногу. Я неоднократно был свидетелем тому, как Данилов вымогал деньги у пациентов. У людей, имевших скромный достаток, он обычно требовал 50 000 рублей, но ставки могли доходить и до 200 000, если пациент мог позволить себе такие расходы! Одни зарабатывали, а других к пациентам не подпускали, боялись конкуренции, потому что мерили всех на свой аршин.

КОРР. На что же пациенты могли рассчитывать за такие деньги?