Катя Миллэй - Море спокойствия

– Поправляйся, Солнышко. – Он не смотрит на меня, но я, закрывая дверцу машины, замечаю, что уголок его губ изогнут в улыбке.

Я размышляю над случившимся. Джош позволил мне переночевать на своем диване, в то время как Дрю просто-напросто бросил меня. Он держал мои волосы, пока меня тошнило, убирал за мной лужи рвоты, дал мне обезболивающее и заставил выпить два литра воды, чтобы не было обезвоживания. Во мне и близко нет ничего от солнышка, но после вчерашнего он заслужил полное право подшучивать надо мной. Так что, пожалуй, хотя бы какое-то время Джош Беннетт может называть меня так, как ему нравится.

Джош

В воскресенье в четыре часа дня раздается звонок в дверь. Я открываю и обнаруживаю на своем крыльце маму Дрю с пластиковым контейнером в руках.

– Сегодня воскресенье. И я приготовила соус. Дрю сказал, ты не придешь к нам на ужин, поэтому я решила занести его сама. – Она знает, что у меня никогда не получается соус для спагетти, отчего я злюсь, и всегда делится им со мной.

– Спасибо. – Я отхожу в сторону, открывая дверь шире, чтобы она могла войти. – Но вы могли бы прислать Дрю. Вам не стоило утруждаться и приходить самой.

– Дрю еще днем куда-то исчез. Наверное, упорхнул на свидание с очередной девушкой. – Она вопросительно вскидывает брови, глядя на меня. Я сохраняю невозмутимое лицо, а сам гадаю, знаю ли эту девушку. Забираю у миссис Лейтон контейнер и поворачиваюсь, чтобы убрать его в холодильник. Женщина устраивается на высоком табурете за кухонной стойкой, где стоит тарелка с печеньем, появившаяся на моем пороге некоторое время назад. – К тому же ты знаешь, что я люблю время от времени навещать тебя, узнавать, как у тебя дела. Даже если ты и не рассказываешь. – Она с улыбкой берет печенье с тарелки.

– Спасибо, – говорю я второй раз за несколько минут, сам не понимая, за что ее благодарю: за то, что она навещает меня, справляется о делах или не ждет от меня ответов. А может, за все сразу. Наверное, миссис Лейтон можно благодарить целый день, но ей не нужна моя признательность.

– Ты мог бы облегчить мне жизнь и просто переехать к нам. – Она даже не пытается скрыть ухмылку на лице. Миссис Лейтон предлагает мне переехать к ним каждую неделю, с тех пор как я узнал, что дедушка скоро покинет меня. Ответ она всегда получает один и тот же, но свои попытки не прекращает. Даже не знаю, что я чувствовал бы, если б это все-таки произошло.

– Спасибо, – в очередной, уже третий раз повторяю я. Озвучивать отказ мне больше не требуется.

– Знаешь, я преследую довольно корыстные цели. Ты нужен мне, поскольку хорошо влияешь на Дрю. А кто-то ведь должен спасти этого парня от самого себя. Я еще не настолько стара, чтобы становиться бабушкой. – Она многозначительно смотрит на меня.

– Мне кажется, вы переоцениваете мои возможности.

– Джош, я люблю своего сына, но иногда прихожу к выводу, что единственное его достоинство – это общение с тобой. Возможно, только ты и удерживаешь меня от того, чтобы бросить его. – Она качает головой, но я знаю, что это не всерьез. Дрю – маменькин сынок до мозга костей. Просто чаще всего бывает той еще занозой в заднице. – Хм, а ты у нас скрытный. Когда это ты научился печь? – Она крутит надкусанное печенье в руке, рассматривая его.

– Это не я. – Молча смотрю на тарелку. Уже показалось дно, а по краям виден синий узор «огурцы». Наверное, тарелка из сервиза, надо будет ее вернуть. – Меня ими угостили.

– Угостили? – с подозрением переспрашивает миссис Лейтон. В ней просыпается интерес. Она уже устала расспрашивать Дрю о его девушках, потому что тот меняет их как перчатки. Но не перестает допытываться у меня и ждет тот день, когда я наконец ей расскажу. – Знаешь… – Она снова кусает печенье. – Тот, кто тебя угостил, умеет печь. Это очень вкусно.

– Вы не подумайте, я ничего не скрываю, – с улыбкой отвечаю я на невысказанный вслух вопрос. – Я правда не знаю, кто это. Обнаружил тарелку с печеньем на своем крыльце сегодня утром.

– О, – произносит миссис Лейтон, вытаскивая печенье изо рта. Улыбка сходит с ее лица.

– Но у меня есть догадка. Так что вам ничего не грозит. – Лицо женщины смягчается, на нем мелькает облегчение. У меня есть догадка, кто это, но я не знаю наверняка. К печенью не было приложено записки, хотя мне почему-то кажется, что это был своего рода способ сказать «спасибо». Да и кто еще это мог быть? – Тем более я сам съел уже штук шесть. Если бы кто-то хотел меня отравить, мы бы уже об этом знали.