Альфонз Беднар - Дом 4, корпус «Б»

— Ну так вот, — сказал Шебень и повернулся к Блажею и его жене, — собственно, я пришел…

Блажей на минутку почувствовал симпатию к Шебеню и странное желание, чтобы таких вечеров было побольше, побольше вина и такого вот самогона, как знать, тогда, может быть, и Стана почувствует себя лучше, у нее будет больше впечатлений — может быть, тогда она узнает и про этот самый прямой угол.

— Я ведь пришел с просьбой, — сказал Шебень и испугался, что самогон и вино уже одолевают его. Он заметил, что некоторые слова произносит слишком подчеркнуто. — Свояченица у меня учительницей…

Блажей смотрел на лицо жены, на ее улыбающийся рот, чуть-чуть искривленный горькой усмешкой. Если бы вот так было почаще… Смотрел, как жена улыбается Шебеню. Ему она уже давно так не улыбалась… Но как суметь, чтобы она не знала, что это делается только для нее? Как?

— Свояченица у меня уч-чит-тельница, — бубнил Шебень, — и вот я под-думал, что, если сойдусь с вами, узнаю кого-нибудь, у кого большое знакомство, и расскажу ему… у нас, значит, уч-читель… р-решил, что он… что он самый пер-редовой, что он р-разрушит одним махом стену мракобесия. А сам-то не р-разбирает, что такое свет и что такое тьма… Подговор-рил мою свояч-ченицу, да еще одного своего коллегу — ну и привели они детей в церковь, там в ризнице вырядились в с-смерть и чертей, черти выскочили и напугали детей… дети перепугались, от страха заболели — и моей свояченице пришлось уйти из школы… Вот я и подумал, нельзя ли ей, дескать, нельзя ли ей помочь, ведь она же не хотела против суеверия вот так… она хотела интеллигентно, терпеливо, н-но она ведь делала это по пр-риказу… так нельзя ли ей помочь, вы ведь, н-навер-рно, знаете людей, и не каких-нибудь…

«Значит, разведение новых видов животных всегда сопряжено с большой опасностью, и его нельзя осуществлять случайно и вследствие личных увлечений, а только после Обстоятельного изучения и строгого научного отбора». Бела оторвала глаза от непонятных строчек, встала, остановилась, но тут же вбежала в комнату к ребятам и визжащему телевизору.

— Довольно! Хватит! — И выключила. — Мама никогда не смотрит, отец не смотрит…

Замолчала, опомнилась. Потом вернулась на кухню, испуганная тем, что чуть-чуть у нее не сорвалось с языка то, чего не следует говорить. Отец не смотрит телевизор потому, что мама не может. Мама ослепла из-за увечья, тяжелой травмы черепа. Отец не смотрит телевизор — не хочет огорчать маму, ей было бы тоскливо, больно… Бела опять стала читать: «…нельзя осуществлять случайно и вследствие личных увлечений, а только после обстоятельного изучения и строгого научного отбора».

— Ваша свояченица пугала детей? — выкрикнул Блажей, выведенный из себя Белой и телевизором и довольный, что может сорвать зло на Шебене. Его голос прозвучал грубо, широко, разлился как бурный, взбаламученный поток.

— Ну да, — изумленно согласился Шебень.

— Таким способом она хотела отвратить детей от церкви?

— Не она это…

— Ее уже посадили? — Голос Блажея бурным потоком валил на Шебеня.

— Нет, — отозвался гость.

— За такое, я думаю… стоит!

— Но ведь я потому…

— Потому вы и принесли самогон?

Все повернулись к Шебеню.

— Ну… — Шебень встал. Помолчал немного. — Нет, не поэтому. Когда я взял его у брата, чтобы прийти сюда, я д-думал, что иду просто так, узнать, как д-дела у пани, которую мы спасали… Но тут мне пришло в голову… Красиво у вас, разукрашенная елка, телевизор, нарядные, воспитанные дети, у вас хорошо топят, может быть, даже слишком… Ну, под-думал я, такие люди многое могут…

— Да только не то, чего вы хотите.

— Посидите еще! — Пани Блажейова тонкими пальцами провела по столу, как будто Шебень еще сидел рядом с ней. — Янко, — осторожно обратилась она к мужу, неуверенно поворачивая лицо и ожидая, откуда откликнется мутный голос Блажея, — пусть пан Шебень еще посидит у нас!

— Это еще зачем?

Она прикусила нижнюю губу.

Шебень вышел в переднюю, надел зимнее пальто, вернулся и протянул руку пани Блажейовой. Не протянул, схватил ее руку, нелепо торчащую над столом. Левой рукой он косо нахлобучил на черные, блестящие волосы коричневую шляпу, из-под которой выбилась кудрявая прядь.

— Пан Блажей, — сказал Шебень медленно, осторожно, чтобы не запутаться в словах, — вы умный человек… Мужик что надо, мужчина на своем месте… Там, в Милоховской долине, вы, наверно, только крикнули — и ставня отлетела, окно вывалилось. Если бы вы добавили еще немножко газу, вся т-турбаза взлетела бы на воздух! Хорошо, что вы вовремя сдержались… Но не забывайте — это из-за вас супруга лишилась зрения, только из-за вас… — Шебень отпустил руку пани Блажейовой. Не попрощавшись больше ни с кем, хлопнул входной дверью.