Андрей Шляхов - Байки доктора Данилова 2

Сдавая пациентов в стационары, Журкин вел себя так, что больничный персонал ему слово поперек боялся сказать. Мог запросто обложить семиэтажным матом, мог констатировать умственную неполноценность или, скажем, проехаться по национальности. В борьбе все средства хороши, не так ли?

— Да вы не доктор, а фашист! — сказала однажды рыдающая врач приемного покоя, которой Журкин доходчиво объяснил, что с ее куриными мозгами сподручнее улицы мести, нежели чужое место в больнице занимать.

Прозвище прилипло сразу же. Сам Журкин на него не обижался — Фашист, так Фашист. Понимайте, с кем имеете дело, проникайтесь и трепещите.

Однажды один больничный реаниматолог рискнул поспорить с Журкиным и даже отказался принимать бабульку, которую Журкин привез с диагнозом нестабильной стенокардии. Все стабильно, банальная ишемическая болезнь, вези в приемное и там сдавай, в реанимации ей делать нечего.

— Да я тебя………., отсюда выживу! — пообещал Журкин.

— Попробуй, — усмехнулся реаниматолог, плохо представлявший, какие тени сгустились сейчас над его головой.

История о воспитании строптивого реаниматолога давно стала легендой московской скорой помощи и в наше время этот «подвиг» приписывают разным людям — врачам и фельдшерамм. Но на самом деле то был Журкин.

В течение полугода при совпадении своего дежурства с дежурством строптивого реаниматолога (расписание узнать несложно, кругом же знакомые есть) Журкин подбирал с улиц самых отвратительных бомжей, ставил им инфаркт под вопросом, прикладывал какую-нибудь кардиограмму похуже с другого вызова и сдавал в реанимацию. Бомжи не возражали, они всегда не прочь недельку в больничке прокантоваться.

Три бомжа за дежурство — это черное дежурство. Четыре — полный мрак. Если Центр давал бомжу место в другой больнице, Журкин все равно вез его к своему оппоненту. Как по жизненным показаниям, в ближайшую больницу.

Журкин совершенно не скрывал того, что интенсивная доставка бомжей проводится в воспитательных целях. Всякий раз, сдавая бомжа в реанимацию, он спрашивал своего оппонента:

— Ну что, родной, не зае…ся еще?

Если бомжа выходил принимать напарник, Журкин «удивлялся»:

— Ой, а что доктор N уже уволился?

Звонки на подстанцию действия не возымели. Заведующая предпочитала жить с Журкиным в мире. Тогда главный врач больницы позвонил главному врачу скорой помощи и попросил повлиять на хулигана. Журкина вызвал на ковер великий и ужасный Сестричкин, главный кадровик московской «скорой». Что там произошло в кабинете, никому не известно, но все слышали, как Сестричкин орал: «Убирайтесь вон! Вам не место на «скорой» и вообще в медицине!». А Журкин спокойно вышел из его кабинета, прошел в приемную главврача, попросил у секретаря лист бумаги и написал заявление на имя главного. Так, мол, и так, ваш зам по кадрам пытался склонить меня к однополой любви, обещая за уступчивость должность старшего врача подстанции, а когда я отказался, начал грозить увольнением. Прошу защитить от произвола, а то ведь придется в «Московский комсомолец» обращаться, ну и в департамент здравоохранения заодно.

В результате Журкин спокойно продолжал возить бомжей до тех пор, пока строптивый реаниматолог не уволился. Говорили, что его вынудил к этому заведующий реанимационным отделением, которому надоело возиться с бомжами.

— Бомжетерапия — метод эффективный! — смеялся Журкин.

Однажды внезапно заболел старший врач подстанции. Заведующий, одновременно бывший директором регионального объединения из нескольких подстанций, никак не мог обойтись без старшего врача. Должен же кто-то проводить пятиминутки, разбирать карты, «лечить» сотрудников и делать прочую рутинную работу. А дело было летом, в период отпусков и, вдобавок, никто из линейных сотрудников не хотел замещать старшего врача. Оно и верно — за месяц на этой сучьей нервной должности со всеми коллегами отношения можно испортить. А как потом с ними работать прикажете? Да и вообще сутками работать приятнее, чем с понедельника по пятницу, да еще и с постоянными задержками на работе.

Вышло так, что заведующий подстанцией смог уговорить только Журкина. Несмотря на сложные отношения с верховной администрацией, его утвердили в качестве исполняющего обязанности старшего врача. А что делать? Не самому же Сестричкину закрывать эту амбразуру своей впалой грудью?

Народ, узнав новость, собрался массово увольняться. Фашиста — в старшие врачи? Да он же нас живьем сожрет! Чего уж скрывать — Журкина коллеги сильно побаивались и не любили.