Владимир Марамзин - Смешнее, чем прежде. Рассказы и повести [Сборник юмористических и сатирических, но в основе бытописательских рассказов.]

Английский народ, например, твердо знает, кому в этом случае полагается его, английское пренебрежение. Английский народ уважает приличность. И французский народ тоже, видимо, решает этот случай у себя по-французски, потому что он, народ французский, обожает натуру. Но в нашем народе до сих пор неизвестно, кому же все-таки полагается в этом деле признание: то ли голому человеку за его неприкрытость, то ли, напротив, человеку пронырливому, увидавшему голого, где б тот ни скрылся.

Напрасно принято ругать и смеяться над фигой. Это простое сочетание пальцев необходимо человеческой личности. Только надобно хорошо разбираться, когда ее следует складывать и куда выставлять.

Часто, даже сидя один, я сплетаю ее то на левой, то на правой руке и любуюсь выпуклым ее очертанием.

Что за мысли приводят меня к любованию фигой?

Как известно, государство и личность всегда в какой-то степени будут враждебны. Этого не отрицают даже самые почетные оптимисты из нашей истории. Пока имеется государство, оно всегда постарается слегка прижать мою личность, она сама дала ему на это согласие, потому что иначе ей никак невозможно. Что-то она получает, а что-то, понятно, при этом теряет.

Но чтоб моя неумеренная личность не разворотила всего государства своим желанием все получать, ничего не теряя, для этого рождаются особые люди в народе, у которых на редкость устроена разумная голова. А для того, чтобы государство не могло задавить мою слабую личность совсем, на свет появляются люди другие, у которых тонкая чувствительность к каждой обиде, которая может получиться для личности.

Разумные люди сочиняют всем прочим разумные правила, чтобы везде образовался всеобщий порядок. А чувствительные кажут этим правилам фигу, если правила какую-то личность ненароком заденут. Фига призвана отбросить эти правила на версту от той личности, тогда как правила, напротив, должны нашу фигу раздавить, точно танк.

Когда я смотрю на мою слабую фигу, мне становится жаль ее фиговые, нежные пальцы. Но от столкновения фиги с порядком вдруг получается взаимный результат: фигу не давят, ее немного сминают, разве что оттяпают один из трех пальцев, а правила тоже не откатятся вспять, они отходят на один миллиметр с половиной.

Нет, нельзя издеваться над фигой. Фига — нужнейшая часть организма. Она продолжение не руки, а души. Важно, разумеется, кому ее поднесть, Если ты обращаешь свою фигу наверх — это фига как фига, инструмент для защиты человеческих прав. Но если показывать фигу в народ, в ссоре выставлять против ближнего человека, то и фига становится слугой государства.

Нет, я всегда направляю ее только вверх, потому что я всегда на стороне человека. Я не говорю, что надо всем делать так, но ведь у каждого своя специальность. В ссоре я выставляю кулак, а не фигу, фигу я берегу для своей специальности, — ведь если кто-то не будет за личность, то кто же будет за бедную, за нее?

Я совал свою фигу вперед, сколько позволяет рука. По рукам моим били, и я слегка забирал их поближе к себе. Вскоре я показывал фигу на большом расстоянии. По фиге били с расстояния летучим предметом. Тогда я показывал фигу и скорей убегал. Это тоже не стыдно, так как дело всё же сделано, фига показана. Вскоре стали меня догонять… иногда очень больно.

Потом я показывал фигу на быстром бегу, из окошка трамвая, из-за угла, из такси. Однажды даже держал у окна, летя над страной в скоростном самолете. Потом я больше ее не показывал, но имел при себе. Я не выходил на улицу без какой-нибудь крошечной, маленькой фиги, сделанной хотя бы из кусочка мизинца. Она помещалась у меня за спиной, когда я вышагивал — за спину ручки. Она находилась в перчатке, за пазухой, но, как вы знаете, чаще все же в кармане.

С тех пор как карманы у нас отменили, а руки стали просматривать в улицах народные контролеры, я научился устраивать фигу из пальцев ноги и носить ее в ботинке — то в одном, то в другом, на ходу меняя ногу, но при этом ничуть не сбиваясь с установленного правилами шага.

Зину Шуманину выгнали из системы торговли, потому что неправильно вела себя с весами. Но Шуманина привыкла к постоянным весам под руками и ни на чем другом не пожелала работать.

Походила она по различным весовым организациям города и наконец нашла себе работу по вкусу: стала взвешивать на улице прохожих людей.

— Проверяйте свой вес! Это полезно для здоровья! — покрикивала Зина, сидя на углу, на скамеечке, возле весов.