Виктор Пелевин - Непобедимое солнце. Книга 1

– Твой турок? – нахмурилась Со. – Ты что, замужем?

– Нет, – ответила я. – Мой гид. Мехмет. Я его уже отпустила.

– Слава богу, – сказала она. – Не выходи за турка. А то станешь как эта церковь.

Хорошо, что мой добрый Мехмет уже ушел – его бы это обидело.

– Софий, кстати, много и в России, – сказала я. – Я имею в виду, соборов с таким названием. И всюду кто-то отметился. Или татары, или опричники. Или коммунисты, или Тарковский.

– Да, – согласилась она. – Это суть нашей истории.

– Мама рассказывала, – начала я, уже чувствуя, что говорю нелепость, но не в состоянии затормозить, – советскую власть называли «Софья Власьевна». Ну, по первым буквам. И еще потому, что она как бы за волосы всех таскала. Нет ли тут связи с Софией?

– Какой?

Вот зачем я это брякнула?

– Это я к тому, что мы были третьим Римом, – пролепетала я. – А здесь второй… Приняли, так сказать эстафету. Пока не приедешь, не поймешь…

– Ты о чем?

– Я… Я вчера ехала к гостинице, – нашлась я наконец, – и увидела колонну Константина. И мне почудилось… Нет, не почудилось, а я на сто процентов ощутила, что это Москва рядом с Кремлем.

– Теперь понимаю, – улыбнулась Со. – Действительно, между этими православными столицами есть давняя связь. Одна и та же энергия, которую человек смутно ощущает. Из-за этого и возникает deja vu.

Она произнесла «deja vu» с французским прононсом.

– И насчет Софьи Власьевны ты отчасти права. Советская власть тоже была мудростью Божией. Только поддельной. Изготовленной, как писали советские сатирики, на Малой Арнаутской улице. Очень похоже на правду, но не вполне. А в итоге, совсем неправда и много крови… Зачем ты сюда приехала?

Этот вопрос не показался мне грубым или навязчивым. И я решила ответить на него честно.

– Я путешествую. Иду туда, не знаю куда, ищу то, не знаю что. Направляюсь к богу в гости.

Со засмеялась.

– Мне нравится. Ты серьезно?

– Я давно об этом мечтала, – сказала я. – У всякого молодого… Ну, сравнительно молодого человеческого существа хоть раз в жизни должно быть такое священное волшебное путешествие.

– Ты хочешь что-то найти?

– Не знаю, – ответила я. – Я подчиняюсь знакам. Указаниям свыше.

– Да? И как ты их получаешь?

Я пожала плечами.

– Просто в какой-то момент понимаю, что получила указание. И по возможности ему следую. Вот сюда, например, я именно так и пришла. Получила указание во сне.

Она посмотрела на меня с веселым недоверием.

– Значит, ты совсем не знаешь, что ищешь?

– Нет.

– Может быть, знание? Мудрость?

– Может быть.

– Тогда ты зря теряешь здесь время, – сказала Со. – Старая мудрость уже умерла.

– Почему?

– Чтобы понять это, надо видеть действие времени.

Она произнесла «видеть действие времени» особым тоном, словно речь шла о какой-то очень специфической процедуре.

– А разве я его не вижу? – спросила я. – Да каждый день. Вот в зеркале, например.

– Все живое меняется, – ответила Со. – Но я говорю о другом. Я говорю о действии времени на то, что по идее меняться не должно.

Она кивнула на щит с изображениями собора в разные эпохи.

– Вот посмотри на этот голубой дом…

Рисунок, который она имела в виду, был подписан «собор при Юстиниане сразу после постройки». Здание на нем действительно выглядело синеватым. Никаких поздних пристроек, минаретов, переделок – все было строгим и чистым. И странно знакомым. Мне опять почудилось, что я видела похожее в Москве: то ли планетарий, то ли станция метро, то ли какой-то проект из тридцатых.

– Здание, конечно, изменилось, – сказала Со. – Видно по картинкам – вот шестой век, вот десятый, вот двенадцатый. Дома старятся как люди. Но эта идеальная София, которую строил Юстиниан – осталась она такой же, как в шестом веке?

– Я не понимаю, – ответила я.

– Твоя фотография в шестнадцать лет. Со временем она желтеет, выцветает. Стареет бумага. Но то, что на ней изображено, ты в юности – вот это меняется или нет? То, какой ты была в шестнадцать – будет ли это тем же, когда тебе тридцать и когда тебе шестьдесят? Или через тысячу лет?

– Наверно, – сказала я, – это всегда будет одним и тем же. Потому что это… Ну, например, как погода девятого апреля прошлого года. Она всегда останется именно погодой девятого апреля.

– Не совсем так, – вздохнула Со. – И в этом главная проблема. Если в мире станет очень жарко, то выяснится, что девятого апреля прошлого года в нем было холодно. А если станет очень холодно, выяснится, что было жарко. Все наши оценки сравнительны. Ты видишь Софию на портрете времен ее юности, но эти времена уже прошли. Ты глядишь на это здание с высот… Вернее, из глубин того, что случилось за последние полторы тысячи лет. Тебе кажется, что это допотопный советский дизайн. Какой-то кинотеатр «Ударник» на стероидах… Причем в этом «Ударнике» теперь ресторан, бордель и казино.