Жан-Мишель Генассия - О влиянии Дэвида Боуи на судьбы юных созданий [litres]

Экспериментировать или не экспериментировать?

Не в этом ли истинный вопрос?

Заметив мое колебание, Алекс совершил грубую ошибку – положил руку мне на колено, и она медленно поползла вверх вдоль бедра, добираясь до члена. Ему бы следовало подождать, пока я решусь, я остановил его в тот момент, когда он собирался положить на него ладонь.

– Стой, Алекс, хватит! Я не хочу! Послушай, ты мой друг, единственный, ты мне как брат.

– На свете десятки миллионов гомосексуалов, легко предположить, что это не так уж неприятно.

– Но ведь с братьями не трахаются, верно?

– Ну хоть один-единственный раз?

Я встречался с Мелани в самых разных местах, у выхода с ее факультета, в «Макдоналдсе», у нее дома или даже в «Динго», иногда случайно. И мы вступали в разговор, как будто и не расставались. В основном мы общались через эсэмэски, она писала со сверхзвуковой скоростью (я, напротив, печатаю медленно, указательным пальцем) и исправляла мои орфографические ошибки, заверяя, что, даже если это не является частью терапии, все равно хуже не будет. Вначале она меня не предупредила, но я заметил, что она связывалась со мной в одно и то же время, например, когда садилась в метро на Шатле, и использовала время в дороге, чтобы поработать со мной. Часто это бывало в те часы, когда я еще спал, я слышал вибрацию мобильника, знал, что это она, делал над собой усилие, чтобы ответить, и все начиналось. Когда я удивился нашему способу общения, она ответила, что психоанализ должен идти в ногу со временем, и если бы Лакан знал, что такое смартфон и скайп или мессенджер, он бы первый стал ими пользоваться, это открывает невиданные перспективы, позволяет сэкономить кучу времени и имеет еще одно преимущество: избавляет от голосовых модуляций, пауз и других способов повлиять на собеседника, нейтральность сообщения гарантирует непредвзятость беседы. Я, который всегда задавался вопросом, что такого могут сказать друг другу люди, беспрерывно барабанящие по телефону в общественном транспорте, теперь знаю ответ.

Ты выходил вчера вечером?

А чё, я ночной, после работы пшел впить, незя?

Пиши как следует, ладно? Ты был в «Динго»?

Встретил твоих подружек. Думал тебя увидеть.

Я теперь редко туда хожу, публика не та.

Ха ха ха.

Мог бы пойти в другое место.

Мне нравится это, оно особенное.

Ты говорил о нем со своей матерью?

О чем?

Что ты проводишь ночи в лесбийском клубе.

Мне и без того проблем с ней хватает, не стоит добавлять. Она уверена, что мы с Алексом парочка, и к тому же он начал давить. Мне надо съехать, найти квартирку, но не хватает бабок.

Ты не можешь всю жизнь прожить во вранье. Однажды придется принять реальность.

Я ничего не выбирал, ни такую мать, ни такого себя.

Я доехала до работы, пока.

Однажды вечером, придя в «Беретик», я обнаружил на пюпитре пианино открытку и понял, что ее положила Стелла. Открытка была из Барселоны, на лицевой части вид Саграда Фамилия [57] Саграда Фамилия – храм Святого Семейства в Барселоне. Шедевр великого архитектора Гауди. , который походил на гигантский замок из песка. От Хильды, конечно же. Я ее не забыл, то есть не совсем забыл, она осталась где-то в уголке мозга или уж не знаю где еще, как подруга, притаившаяся в темноте. По-настоящему я о ней больше не думал. В открытке говорилось, что она не привыкла писать; это и так было видно по орфографическим ошибкам и корявому почерку. Еще она писала, что часто думает обо мне и спрашивает себя, что со мной стало и влюблен ли я в нее по-прежнему, она все время ждет, что увидит меня входящим в ее ресторан, адрес которого она остереглась мне давать, и много раз ей казалось, что она заметила меня на Рамбле [58] Рамбла – центральная пешеходная улица Барселоны. , но только испытывала разочарование. У нее были проблемы, она повзрослела и была бы счастлива снова меня повидать, и чтобы я сыграл для нее «Con te partirò», которую я исполнял, по ее глубокому убеждению, лучше всех, и чтобы мы опять говорили часами, как тогда в ресторане, когда оставались вдвоем. В Барселоне у нее нет ни одного друга, она никого не видит и очень скучает. В конце месяца она уедет, она нашла место в большом отеле в Венеции, название которого она мне пришлет, и ей бы хотелось, чтобы мы открыли этот город вместе. В какой-то момент она собиралась приехать в Париж в отпуск, но раз она меняет работу, то ничего не получится. В заключение она меня крепко целует и надеется, что я думаю о ней, так же как она думает обо мне. «Встретимся поскорее», – приписала она в самом низу открытки.