Маша Трауб - Полное оZOOMление

– Да что рассказывать? У меня соревнования, например, в девять вечера. А тренер в судейской коллегии с девяти утра. Она мне в семь утра так волосы затягивала, что я к девяти вечера не то что соображать не могла – думала, глаза на ковре растеряю и голову себе оторву. Если у меня было тридцать шпилек, тренер все тридцать в голову и вкалывала. Мы быстро учились.

У Симы не было такого тренера, как и острой необходимости в девять, десять лет справляться с пучком и макияжем. К тому же она вообще терпеть не может краситься, наряжаться, крутиться перед зеркалом, придумывать замысловатые прически, чем увлекаются многие девочки. У дочери в классе почти все девочки пробовали прийти в школу с накрашенными ресницами и блеском для губ. Но Мария Сергеевна в этом отношении консервативна. Нет, она не отправляет девочек в туалет умываться хозяйственным мылом, как было принято в советской школе. Но ласково просит пользоваться косметикой по праздникам и прочим торжественным поводам. Ну и родителям, конечно, сообщает.

Школа у нас строгая, с дресс-кодом и требованиями к опрятному внешнему виду. Девочки-старшеклассницы приходят с распущенными волосами, но при появлении классной руководительницы, завуча или директора за три секунды собирают волосы в хвост. Мальчики-старшеклассники с длинными волосами есть, но и они в школу ходят с хвостиками или косичками. Сима же из дома не выйдет неприбранной, без аккуратно заплетенной косы и вплетенной атласной ленты. Она консервативна, как и ее отец. Мария Сергеевна чуть ли не каждое утро ставит Симу перед классом и настоятельно требует брать с нее пример. Ну а если вдруг срочно нужно отправить ребенка к завучу или к директору – поздравить или что-то спросить, – то Симу выставляют в первых рядах. Чтобы директор или завуч увидели ее в «гимназическом» платье с белым воротничком, с косичками, ленточками, умилились, расплакались и забыли, зачем вообще вызывали.

Для Симы макияж означает одно – соревнования или показательные выступления. У нее собственная огромная косметичка со всеми видами теней, помад разных оттенков, блесков, блесток, подводок и хайлайтеров. Не она у меня тайно забирает помаду, как положено делать дочке, а я у нее. И не она пытается накраситься маминой косметикой и взять мамину заколку, а я у нее одалживаю то подводку, то шпильки, то резинку для волос.

– Симуль, ну что тебе – пылесос дать, что ли? – воскликнула я после двести пятьдесят первой попытки собрать волосы хотя бы в хвост без «петухов».

– Пылесос? – Сима, готовая разрыдаться, вдруг передумала это делать.

– Вася тебя так однажды пытался причесать, когда я в командировку уехала, – вспомнила вдруг я.

Чистая правда. Когда я уезжала в командировки, мне приходилось договариваться с консьержкой, чтобы она заплела Симу. Мужа мне не удалось увлечь плетением кос, а сын неожиданно откликнулся. Показала, как плести, вроде бы у него все получилось. Я уехала со спокойным сердцем.

В первый день моего отсутствия Вася вывязал из волос сестры морские узлы и не знал, как развязать обратно. Мне позвонила Сима, прорыдала в трубку, что Вася ее завязал. После чего прислала фотографию того, во что брат превратил ее прекрасные локоны до пояса. Пришлось отправлять их к консьержке, чтобы та разобралась с морскими узлами. На второй день у дочери в голове застряла расческа. Василий собирался отстричь расческу, но Сима позвонила мне. Я закричала, вспомнив, как Симина бабушка, моя мама, остригла внучке челку. Симе было года четыре, у нее отросли очаровательные кудряшки до плеч, льняные, светленькие, над которыми я чуть не плакала от умиления. Бабушка не справилась даже с «хвостиками» и садовыми ножницами откромсала Симе челку, чтобы не лезла в глаза. Заодно отрезала прядь, в которой застрял и приклеился намертво леденец. Я приехала их проведать и увидела дочь, у которой впереди было выстрижено все до корней, а сбоку зияла проплешина. Плакала я тогда долго и горько. Мама обиделась и не разговаривала со мной еще неделю. Мол, хотела как лучше, а я опять недовольна. Вот ничем мне не угодишь, обязательно найду повод придраться.

А еще тут же вспомнила, как год назад к нам прилетали инопланетяне. Однажды я, еще спросонья, заплетала дочь в школу. Заплела, отправила. И только перед тренировкой поняла – что-то не так: у дочери появилась челка. Точнее, выстриженная под корень прядь волос надо лбом. В стиле бабушки с садовыми ножницами. Я допытывалась несколько дней, с чего вдруг Сима решила отстричь челку? Она не признавалась. Твердила, что это не она.