Маша Трауб - Полное оZOOMление

– Юлия Владимировна, напомните мне, пожалуйста, зачем я решила с вами заниматься? Зачем мне вообще все это нужно? Так хорошо было – ела, лежала, опять ела. А теперь до вашей тренировки я не могу есть, иначе меня вырвет, а после – уже не хочется.

– Теряем время. Еще один подход, и переходим к растяжке! – закричала наша общая с дочерью наставница.

– Ну хоть похвалите меня! – попросила я.

– Когда будет за что, похвалю, – пообещала тренер.

Юлия Владимировна предельно пунктуальна. Так что на шестой тренировке, не получив сообщения с номером конференции и паролем за две минуты до начала, как обычно, я начала скакать по комнате, размахивая руками.

– Что тут происходит? – В комнату вошла Сима.

– Кажется, у меня тренировки не будет! – закричала я. – Юлия Владимировна не прислала код! Ураааа!

– Мам, прислала. – Дочь протянула мне телефон, который я «случайно» спрятала под диванной подушкой.

– Можно я брошу? Я уже не могу! – причитала я.

– И что о тебе тренер подумает? Неспортивное поведение, – хмыкнула Сима.

Дочь не успела сбежать из комнаты, и тренер ей очень обрадовалась:

– Ой, Сима, далеко не уходи, ты нам понадобишься!

– Для чего? – перепугалась Сима. – У меня тренировка через три часа.

– Маму потянешь, а то она бедро сама закрыть не может.

– Нееееет! – заорала я.

– Даааа! – закричали дружно тренер и дочь.

В тот момент, когда Сима держала мою вывернутую ногу в том положении, в котором нога в принципе не может пребывать, я готова была пообещать дочери все на свете и даже больше. Любое желание исполнить. Моя нежная ласковая девочка спокойно встала мне на бедро коленом и придавила. Рукой она тянула мою согнутую ногу туда, куда человеческие ноги не сгибаются, не выворачиваются, и в принципе в том месте ног быть не должно. Разве что запасная.

– Сима, поосторожнее, – попросила тренер.

– Она может, – ответила дочь не как дочь, а как спортсменка.

– Не она, а мамаааа! – закричала я, поскольку не терплю обращения в третьем лице в присутствии этого третьего лица.

– Мама еще может, – поправила себя Сима и притянула ногу к моей руке так, что я решила – вот прямо в этой позе и останусь. Навсегда.

– Мам, лучше сразу все делай и терпи, иначе Юлия Владимировна переделывать заставит. И будет у тебя не три шпагата по десять секунд и даже не два по двадцать и один по десять, а четыре по двадцать, – посоветовала мне дочь.

Конечно, я ее не послушалась и решила, что на меня это правило не распространяется.

– Нет, первый раз вообще был халтурным. Еще раз, – объявила Юлия Владимировна, и я промямлила: «Простите, больше так не буду».

После очередной тренировки, когда дочь «собирала» мои ноги из поперечного шпагата, я спросила:

– Симуль, а когда прямо совсем невмоготу, ты как отвлекаешься?

– Рассматриваю корешки книг. Вот уже до третьей полки снизу всех авторов и названия выучила, – ответила дочь.

Я решила воспользоваться этим советом и тоже стала рассматривать корешки книг в книжных шкафах. Нашла две, которые давно хотела перечитать, но даже не подозревала, что они есть в домашней библиотеке.

Через месяц тренировок я смирилась с действительностью. Трижды в неделю я умирала. После этого доползала до кровати и мгновенно засыпала так, что слюна текла изо рта. Тренер меня похвалила. Я разобралась с собственным бедром. Юлия Владимировна пообещала, что в тот день, когда я сяду на все шпагаты, подарит мне медальку, шоколадную. Как девочкам. Я скакала от радости. Муж заметил, что я как-то постройнела, что ли. Но я заметила другое – у меня пропал жир над коленками. Вообще. Коленки втянулись и стали ровными и почти как в молодости.

Мы с Симой окончательно оккупировали папин кабинет под свои тренировки. Уже не убирали коврики, резину для растяжек, кубики и утяжелители. Спортинвентарь лежал между книжными полками. А сам папин кабинет из комнаты, в которую все домашние старались лишний раз не заходить, превратился в спортплощадку.

Но ушел и воспитательный момент. Раньше, когда в семье предстоял тяжелый или важный разговор, дети «вызывались» в кабинет папы. С сыном, когда тот был подростком, это работало безотказно. Если я просила Васю зайти в кабинет к папе и сама отправлялась туда же, сын понимал – дело серьезное. Сейчас же в кабинете, библиотеке, практически священном месте, дети смотрели кино, ели, валялись на папином диване, играли на ковре в шахматы и в го. Из библиотеки доносился не тихий шорох книжных страниц, а крики тренеров, голоса школьных учителей и преподавателей дополнительных курсов. Наш папа научился спать под олимпиадную математику – ему нравился преподаватель, его тихий, спокойный голос. А под голос шахматиста с дополнительных курсов, которые попросила Сима, наш папа спать не мог, как ни пытался. Поэтому дочь смотрела олимпиадную математику, чтобы папа мог вздремнуть. А шахматные курсы смотрела в своей комнате.