Анна Левина - Брак по-американски

— Такого маразма у меня ещё не было, — пожал плечами он. — Ты знаешь, кто я? Я у самых знаменитых кинозвёзд работаю. Мне платят больше, чем им. Но я хотя бы знаю, кого защищаю и от чего. А тут… сумасшедший какой-то! Он вообще не разговаривает. Я понятия не имею, от кого его надо защищать и о чём речь. Я даже в зал не пошёл.

— Тут я тебе помогу! — медоточиво проговорила я. — Ты защищаешь его от меня. Он думает, что я могу его убить. Вообще-то я бы с удовольствием на его могиле поплясала, но не так, чтобы из-за такого дерьма в тюрьму садиться.

— Я защищаю его от тебя?! — Телохранитель выпучил на меня глаза. — Вот псих! Я сразу понял, что он псих. Слушай, у меня такая вилла за городом, закачаешься! Поехали ко мне обедать!

«Если бы Гарик сейчас нас слышал, он бы умер!» — подумала я.

— Нет, не могу, — ответила я телохранителю, — я сегодня с мамой обедаю. — И тут же мысленно прокрутила вариант: я с ним обедаю, а потом он сам Гарика и прихлопнет! Вот был бы номер! Шикарное получилось бы кино!

В это время меня позвали в зал. Видимо, судья попросил какой-то документ, потому что растерянная Барбара судорожно рылась в бумагах на столе, жалко улыбаясь судье, а мама, не мигая, смотрела на неё гневным взглядом.

Судья в нетерпении стукнул молотком по столу и заорал, что ему ждать надоело, что мы не подготовились и он объявляет перерыв на обед. Шах тут же заявил, чтоб после обеда он занят. Заседание перенесли на среду через два месяца.

Мама выскочила из-за стойки, где она давала показания, как фурия метнулась к столу Барбары, обвела глазами гору бумаг и тут же нашла нужный документ. По маминому лицу я поняла, что ей бы хотелось натыкать им Барбаре в нос.

— Я прошу прощения! — пролепетала Барбара.

Пока мы копались, все ушли. Мы вышли в пустой коридор. Вдруг мама выронила сумку, схватилась за голову, зарыдала во весь голос и стала биться о стену.

— Я не могу больше! Что это за суд? Что это за адвокаты? Здесь все враги! Нет никакого правосудия! Все купленные и проданные! Ненавижу вас всех! Уйдите! Уйдите!

Откуда-то прибежал дежурный со стаканом воды. Перепуганные насмерть Барбара и я пытались напоить маму водой, а она билась, швыряла и кричала, кричала… Потом вся обмякла, оттолкнула Барбару и, ни на кого не глядя, пошатываясь и цепляясь за стены, пошла к выходу. Я, на ходу подбирая вещи, побежала за ней.

Так кончился дурацкий суд.

Через два месяца, накануне нового заседания суда заболела Белка, которую решено было взять главным свидетелем обвинения. Я попросила Барбару перенести суд ещё раз. Она обещала мне позвонить.

Прошло два месяца. Барбара молчала. Когда я пыталась поймать её по телефону, она была вечно занята. Таня от неё уволилась. Контора Барбары переехала на Брайтон-Бич, поближе к русскоговорящим эмигрантам, которые за плохое знание английского языка расплачивались необходимостью обращаться к адвокатам, а значит — наличными.

Новая секретарша Барбары в ответ на мои настойчивые звонки отвечала что-то невразумительное. Прошёл ещё месяц моих бесплодных попыток добиться ответа.

Когда я позвонила в очередной раз из автомата на Брайтоне, секретарша ответила, что Барбары нет, она в суде. Без предупреждения я через пять минут была в конторе. Барбара была на месте, у неё сидел посетитель. Секретарша, увидев меня, зарылась в бумаги. Я демонстративно села напротив неё с соответствующим выражением на лице и уставилась ей прямо в глаза. Игра в «гляделки» продолжалась минут сорок. Секретарша ёрзала, роняла на пол карандаши, ручки, бумажки, а я сидела и нагло пялилась, рассматривая у неё на лице каждую веснушку.

Наконец посетитель вышел из кабинета. Я встала, всё так же не отрывая глаз от лица секретарши, сказала ей со стервозной улыбкой:

— Пожалуйста, запомни меня и никогда больше не обманывай, я этого не люблю. Поняла?

Секретарша виновато кивнула, но по её лицу было видно, что она ничего не поняла и будет врать по-прежнему.

Барбара встретила меня шумными объятиями и поцелуями, с такой радостной улыбкой, как будто это была не я, а её покойная мать вернулась с того света! Однако на меня эта американская манера умирать от счастья, здороваясь, чтобы, не замедляя шаг, пройти дальше, уже давно не действует.

— Я пришла узнать, когда будет новое заседание, — перешла я сразу к делу.

Барбара удивлённо подняла брови.

— Ваше дело закрыто, — ошарашила она меня.

— Как закрыто? Почему?

— Судья рассердился, что мы всё время откладываем заседание, и закрыл дело.