Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Стол был накрыт разнообразными деликатесами, расстаралась Марина приготовить и мясо и рыбу и бутерброды с икрой.

– Нет, Маринушка, надо разделять мужей и наше женское счастье – предложила маленькая и черноволосая грузинка Лали Намгаладзе, чем муж служил пропагандистом на ‘Бресте’ – не всегда наше женское счастье совпадает с желаниями наших мужей.

– Лали, ты не права – мягко перебила грузинку Грета, подняв верх свои голубые, слега выцветшие глаза – вот мое счастье только и начинается, когда мой Саша приходит домой. Я думаю, что для любой жены морского офицера, так и должно быть. Хотя выпить за женское счастье я согласна. Только мы знаем, но никому никогда не расскажем, сколько женских слез пролито в подушки, сколько бессонных ночей прожито на краю земли – за нас за женщин и наше небольшое женское счастье.

Дружно встретились рюмки на столом, раздался звон хрусталя и женщины приложившись немного к рюмкам, поставили их на стол.

– А я уезжаю домой – внезапно поразила всех фразой Марина Верстовская, выпил почти полностью свою рюмку – все надоело! Беру Борьку и домой за Урал, в Питер к маме. Пойду поработать в консерваторию – приглашают уже третий год. А здесь что жизнь? Надоело ни работы, ничего, кроме ожидания и проклятой Хоккайды, на которой помешались наши мужики и твердят с утра до вечера.

Женщины, в принципе ожидали этого признания, ибо недаром напросились к Марине в дом. Слухи о том, что не все благополучно в семье Верстовских давно кружили по поселку. И вот сейчас Марина сама призналась в том, что боялась сказать даже самой себе.

Все женщины сидели за столом, опустив головы, и ожидая видимо дальнейших признаний. Наступившая тишина вслед за признанием громом ударила по ушам.

Жизнь жены морского офицера весьма безрадостна, особенно в таком поселке, каким был Тихоокеанский. Рожать, воспитывать, ходить по магазинам, ждать и по ночам плакать в подушку. Больше им ничего не оставалось. И встречать с объятиями, с любовью вернувшихся с моря и пропахших морем, табаком, всегда думающих немного о своем своих моряков.

К Грете Хейковне, как-то пришла, вроде как позвонить жена мичмана Корелова Зоя. Пришла с бутылкой хорошего вина, и ожидая в два часа ночи звонка, неожиданно спросила:

– Грета, а Грета, вот ты адмиральша, объясни, мне дуре мичманше, как выйти замуж за адмирала. А то мой Сашка никогда не станет, даже лейтенантом и все получает после всех и квартиры и пайки и деньги совсем не те, что у тебя.

Усмехнулась Грета Хейковна, повела головой и немного подумав ответила:

– Выходила я замуж за курсанта третьего курса, потом был флот. Я в Североморске месяцами сидела дома, поднимала двух дочек. В магазин выйдешь вроде светло, возвращаешься уже темно. Пока ходила, дети проснулись – у одной сопли – простудилась, у другой зуб болит или со стула упала – ударилась. А Сашка мой в своих морях, может вспоминает, да только некогда ему с утра до вечера на вахте. Штурман он у меня был. А штурман один на корабле и в море некому даже подменить. Месяц корабль в море – так он не спит практически месяц, два так два, сама знаешь собачью штурманскую работу. Перехватить минут пятнадцать в уголке за шторкой и за свой прокладочный стол, рисовать курсы своего корабля и соседних кораблей. Зато как дождусь, он придет расцелует поест, а сам за столом засыпает. А я сижу плачу от жизни такой. Дотащу, сколько сил хватает до постели, раздену, а он даже не слышит. А я ведь тоже женщина. Мне тоже надо, не только ожидание, слезы и дети, но и встречи с любимым. А потом старпомом стал, так еще меньше стал дома бывать и приходит домой какой-то колючий, озлобленный, думающий только о своем. Собачья должность. Потом с кораблем перевели сюда на ТОФ. Командиром здесь стал на крейсере ‘Сенявин’ и все мысли у него на корабле, а не дома. А я должна тыл ему обеспечивать, дочек поднимать, люблю я его. К его приходу стенгазеты о нашей домашней жизни выпускаю. Вроде ему интересно стало – стоит, читает, смеется. А мне самой смешно. Так он стал тоже по праздникам свою стенгазету домой притаскивать. Так и общаемся через стенгазету, или боевой листок, где я все свои проблемы ему излагаю и новости в семье – засмеялась Грета.

– Нет, Грета Хейковна – это долгий путь с курсанта. Как сразу за адмирала выйти и что бы жизнь адмиральская и все положенные привилегии – усмехнулась Зоя и попросила разрешения закурить.

Многие женщины втайне от своих мужей курили, когда те были в море. А некоторые впадали в запои от такой жизни, в которых было только одно – ожидание мужа с моря и воспитание детей.