Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Закончилась конференция уже после ужина. Матросы выходили из клуба, споря об услышанном между собой.

– Владимир Иванович мне очень не понравилось выступление Гроссмана оспаривающего установленные государством и партией события русско-японской войны – заявил комбриг – почему никто не выступил с анализом работы Владимира Ильича Ленина о русско-японской войне? Вы читали Ленина по этому поводу? А это главное на, что должен был обратить внимание всех офицер политработник.

– Конечно, читал – ответил Шипенок – но мне нужна была интересная дискуссия.

– Запомните лейтенант, что устаревший морально русский флот проиграл войну более современному японскому флоту – отчитывал Шипенка Мореньков – вы больше читайте Ленина и не надо будет что-то выдумывать.

– Нам очень хотелось сделать конференцию интересной для всех, а без дискуссии этого сделать было невозможно. Нас учили в училище, что надо заинтересовать слушающих на конференции, предложив им на выбор несколько решений и путем дискуссии выбрав наиболее правильное. Поэтому мы сыграли с офицерами в такой театр. Извините, если получилось не так. Но Владимир Ильич Ленин обсуждению не подлежит. Поэтому мы его не стали затрагивать.

Мореньков вздохнул, и посмотрел на комбрига, стоявшего рядом.

Тот поднял голову и отчетливо сказал:

– Ставлю вам на вид Шипенок за неподготовленность мероприятия, на первый раз, а с Гроссманом надо поговорить на парткоме замкомбрига. Гнилые у него утверждения и за это он должен ответить. Считаю, что это мероприятие вредным и слабо подготовленным и за него вы заслуживаете лично отрицательной оценки.

Шипенок покраснел:

– Если кто виноват, так это только я. Меня надо вызывать на партком. Я так организовал конференцию, и попросил старшего лейтенанта Гроссмана выступить с мнением противоположным официальному, мне казалось, что будет интереснее, если устроить диспут. Не будет во всяком случае походить на надоевшие всем политические занятия по заезженным темам.

Теперь побагровел комбриг. Его и без того красное от пьянства лицо, покрылось пунцовостью:

– Мальчишка, он думал. Думает за всех нас всех партия, и только она имеет право думать и решать, что и как.

И тут Буркова понесло. Его ненависть к этому непонятному лейтенанту выплеснулась наружу.

Пропитый организм комбрига требовал возлияния, а здесь этот мальчишка над ним измывается, как хочет.

– Вы и так здесь столько наделали, что после вас годами будем восстанавливать, то, что вы уже разрушили на бригаде. Офицеры жалуются на вас, не хотят служить с вами. А вы здесь неподготовленные конференции устраиваете.

– Товарищ капитан 1 ранга, а что я здесь разрушил? – глаза Шипенка сузились, а на щеках заходили желваки – повальное и круглосуточное пьянство на кораблях? Это то, что вы хотите восстановить? Капитан-лейтенант Анисимов выпал за борт с «Пеликана» и утонул в пьяном виде. Это надо восстанавливать? Содержание кораблей такое, что при ресурсе в двадцать пять лет с двумя капремонтами и двумя средними, корабли не выживали из-за плохого содержания и пол срока. Это надо вернуть. В машину на «Сыче» было не спуститься – извините насрано и мочей пахло. Это надо восстанавливать? Боевой подготовки как таковой не было совсем, стрельбы фикция. Это надо восстанавливать? Такое партии надо? Случись одно сражение или война мы бы даже в море самостоятельно выйти не смогли?

Шипенка понесло. Последние месяцы шли в постоянной борьбе с командирами, командами, годками. Где силой, где хитростью Шипенок продавливал и добивался своего. Корабли засверкали чистотой, пьянство прекратилось или во всяком случае переместилось с кораблей на берег в личное время. Было обидно слышать такие слова от комбрига, который и пальцем не ударил за много лет, чтобы навести на бригаде порядок.

Комбриг покраснел, как рак схватился левой рукой за сердце:

– Да я тебя мальчишка. Да я тебя …… на партком, лишим партийного билета. Пять суток ареста на гауптвахте. Да я не посмотрю, что у тебя связи в Москве, я тебя тут разделаю, как Бог черепаху и ты вякнуть не сможешь.

Мореньков силой тащил за руку, упирающегося комбрига к машине. Оттуда раздавались крики комбрига, но они были уже неразборчивы. Наконец машина тронулась, и пройдя немного юзом по снегу устремилась в сторону бухты Чародейка.

Перед зданием клуба стояли построенные экипажи все трех СКР-ов и слышали возникшую перепалку.

– Володя ты чего взвинтился? – спросил, взяв под руку друга, Миша Гроссман – не надо так. Ты, что не видишь, что он тебя ненавидит. Ты здесь разворотил это змеиное гнездо палкой, теперь тебе будут мстить и всем нам будет на орехи. Ну разобрали бы меня на парткоме, а я бы отстаивал свое мнение.