Дарья Сойфер - Диагноз - любовь

Паша торопливо повторил историю.

– Если рентгеновский снимок чист, что вы хотите от меня? – она водила погремушкой в разные стороны, наблюдая, как ребенок следит за ней.

– Он так плакал… В смысле, это же ненормально… Ребенок же не может так плакать без причины? Я имею в виду, может, у него повышенное внутричерепное давление? А еще мне показалось сегодня утром, что у него синдром Грефе…

Алевтина Константиновна обернулась и выразительно взглянула на Исаева, вскинув бровь. Да-да, вот именно с таким лицом слушала его на экзамене по инфекционным болезням профессор Иволгина.

– Где вы здесь видите Грефе? – скептически поинтересовалась она. – У ребенка есть в анамнезе проблемы по неврологии?

– Не знаю… Мне его сестра только вчера привезла…

– Доношенный?

– Да… В сорок одну неделю вроде.

– Родничок в норме, рефлексы тоже, в ножках, возможно, тонус немного повышен, но вполне физиологичен. И даже после такого крика я не вижу судорожных проявлений. А для гипертензионной гидроцефалии у нас еще характерно?.. – она чуть опустила голову, словно говорила с ребенком и ждала очевидного ответа: «После буквы А идет буква…»

Паша напрягся, судорожно вспоминая курс педиатрии. Даже зеленый потрепанный учебник всплыл перед глазами, а из теории – сплошной туман.

– Глазное дно?.. Атрофия сетчатки?.. Конвульсии? – гадал он.

– Почти, – она перевела взгляд на испуганную Нику, которая во всей дискуссии различила только слова «конвульсии» и «гидроцефалия». – А еще выраженное косоглазие, расхождение швов черепа, гипотонус и увеличение окружности головы. Ничего этого я не вижу.

– Может, все-таки УЗИ? – попросил Паша.

– Молодой человек, – Алевтина Константиновна медленно выдохнула. – Ребенок в порядке. Тем более он уже успокоился. Приступы плача случаются. Это могут быть и колики, и просто перемена погоды. Мальчики очень метеочувствительны. Вы посмотрите, что творится, – она кивнула в сторону окна.

На улице стемнело от туч, слышались отдаленные раскаты грома, по металлическим отливам звонко ударяли первые капли.

– Я не вижу ничего экстренного, – пояснила врач Нике. – Поголышите вечером его, сделайте легкий массаж и гимнастику, дайте ему выплеснуть энергию. В конце концов, он может скучать по маме! Дети, которые поступают в больницу, обычно очень беспокойны первые пару дней. Для него новые люди – это стресс. Побольше гуляйте, проветривайте, играйте, а вечером – искупайте, можно даже в отваре трав. Я сейчас напишу рецепт. Только чтобы вода была не горячая, а лучше где-то градуса тридцать два. В большой ванне и не менее двадцати минут. Тогда он устанет, потом с аппетитом поест и будет хорошо спать.

– Скажите, а платно УЗИ головного мозга сделать можно? – все же напирал Исаев.

Ника закатила глаза и вздохнула. Судя по выражению ее лица, даже она сейчас не рискнула бы задать этот вопрос.

– Может, вам и остальные внутренние органы посмотреть? – с сарказмом произнесла Алевтина Константиновна.

– Отлично, – кивнул Паша. – Давайте все.

– Ждите в коридоре, – сдалась-таки заведующая после долгой паузы и с раздраженным видом покинула кабинет, бормоча под нос что-то вроде «Хорошо, что у нас нет МРТ».

Исаев навис над племянником, поводил перед его глазами погремушкой, чтобы лично убедиться в реакции. Втихаря взвесил ребенка, оставив Нику стоять на шухере, и измерил окружности его тела. Никита к этому времени успокоился окончательно и теперь то и дело зевал.

– А если у него нехватка кислорода? – вдруг осенило Пашу.

– Угомонись, Исаев, – не выдержала Ника и отодвинула его от пеленальника. – Видно же: устал человек. И погода жуткая. У меня самой голова болит, и я понятия не имею, как мы под этим ливнем добежим до машины. Господи, ты даже подгузники с собой не взял! Во что мне его теперь переодевать? И скоро он проголодается…

– Вон у нее на полке пробники лежат.

– Какие пробники?

– Подгузников, – Паша дотянулся и взял один.

– Ты что, с ума сошел?! – зашипела Карташова. – Тебе человек помог, а ты – воровать?!

– Да прям уж, – Паша разорвал пленку. – Все равно они бесплатные. Как у нас ручки с фонариками. Такое барахло врачам пачками тащат.

– И все равно, – она зыркнула на него сердито, но подгузник все же выдернула из рук. – Я на тебя поражаюсь…

И Ника, подхватив ребенка, прошествовала в коридор, гордо задрав подбородок, и уселась на лавку с таким видом, словно ни она, ни Никита в жизни не видели человека по фамилии Исаев. Но не успел Паша оправдаться, как их позвали в кабинет УЗИ. Карташова отвлекала малого от нового испытания, пока новоиспеченный дядя приник к монитору, словно там показывали финал лиги чемпионов. Нет, в ультразвуковой диагностике он силен не был, но боялся, что хоть что-то пройдет мимо него.