Юлия Беломлинская - Мы больше нигде не дома

Питер 2010

Викжель (Всероссийский исполком союза железнодорожников) (август 1917 — январь 1918) — центральный профессиональный орган на железной дороге.

Оба — старые.

К адюльтеру совсем малопригодные.

Но у него завелись деньги, и роковая любовь полагалась ему «по понятиям».

А ей, вообще, было все равно, кто.

Потому что она была не от мира сего.

И еще слегка глухая.

Оба, не сговариваясь, решили, что лучше будут гулять по улицам.

Вокруг был почти настоящий Петербург: Белые ночи, Бедные люди, вокруг декорация из оперы Пиковая дама, вполне подходящая для Роковой любви.

Вобщем, решили гулять. В первый же день пошел дождь.

И даже не дождь, а именно то, что зовется Разверзлись Хляби Небесныя.

Никакой зонтик не поможет.

У него были новые замшевые ботинки.

А у нее просто насморк.

Они простояли в подворотне полтора часа.

Нужно было говорить о любви. Но он все время говорил о здоровье.

Он рассказал ей, что выпуклые ногти свидетельствуют о склонности к астме.

У нее тоже оказались выпуклые ногти.

Еще он рассказал про почечную грыжу.

Вообще сказал, что у него уже пошел Процесс Разложения.

А она рассказывала про хорошее: про то, что в Центре Простатологии на Фурштатской, хоть и дороже, чем на Звездной, почти вдвое, но зато — самые современные технологии.

И ей там недавно все проверили, и все оказалось, по словам врача, «очень прилично». И даже Лейкоциты «в очень приличном состоянии».

Что такое Лейкоциты, никто из них толком не знал, но, все равно, звучало как-то приятно.

Ей, по крайней мере, представлялось ее Приличное Лоно чем-то вроде голубого небесного свода в храме, и эти самые Лейкоциты сияли на голубом фоне как звездочки.

Они еще немного поговорили о болезнях, но когда он начал рассказывать про геморрой, а она радостно подхватила, оба вдруг запнулись и поняли, что когда Роковая Любовь — таких тем касаться нельзя.

Тут он вспомнил, наконец, что приехал в Петербург специально, чтобы у него случилась вот эта самая роковая любовь. С какой-нибудь молодой женщиной, «обладающей философским складом ума».

И молодыми длинными ногами.

Он много раз представлял себе, как будет рассказывать ей о своей докторской диссертации.

О своем уникальном исследовании, посвященном истории Профсоюза Железнодорожников в Восемнадцатом году.

Никто кроме него не занимался этой темой.

Он мечтал, что расскажет про Викжель молодой женщине, и у них возникнет интересная философская полемика. Потому что ее отношение к Викжелю будет страстным, а его, в сущности — равнодушным. Но он просто объяснит ей, что

Викжель — это первая и последняя попытка — российского пролетариата — быть.

29 октября 1917 года Викжель — провозгласил забастовку с требованиями формирования из партий эсеров, меньшевиков и большевиков однородно-социалистического правительства без участия в нём лидеров революции Ленина и Троцкого…

Провал выступления Керенского-Краснова на подступах к Петрограду позволил Ленину и Троцкому прервать наметившиеся переговоры с бунтующим профсоюзом…

Следует заметить, что слово «Викжель» тогда было у всех на устах…

Викжель предложил различным партиям приступить к переговорам…

Поддержанная демократической интеллигенцией, действующей ради поражения собственной страны, администрация Викжеля устроила «затык» со снабжением…

На митингах и собраниях рабочие приняли решение о немедленном созыве второго Всероссийского съезда железнодорожников с целью переизбрания Викжеля…

На съезде Советов была оглашена телеграмма Викжеля от 26 октября…

В телеграмме говорилось: «Викжель принимает на себя общее руководство всем ведомством…»

О том, насколько подобная позиция Викжеля была оправданна и насколько тенденция…

Дождь все не кончался, и он стал рассказывать историю Профсоюза Железнодорожников прямо тут в подворотне.

Прямо ей — этой, совсем не Той.

И слушала она Не Так. Невнимательно.

И вместо этого все время прижималась к его свитеру.

Не вполне молодой щекой.

И не вполне молодой ногой все время трогала его колени.

От этого у него все путалось в голове и вообще становилось похоже на самое раннее детство: когда девочка что-нибудь предлагает тебе показать и разрешить потрогать.