Марина Крамер - Удержи меня

Я сел в машину и поехал в школу. У Юльки было пять уроков, это я помнил точно, значит, минут через двадцать она закончит. Отлично, я как раз успею поговорить с учительницей и потом отвезти дочь домой.

К концу урока я чуть опоздал, поднялся на этаж, когда дети высыпали из классов и бежали, кто куда – одни домой, другие на шестой урок. Юльку я увидел сразу – высокая, самая, пожалуй, высокая в классе, она вышла из дверей кабинета, небрежно закинув на плечо сумку с учебниками.

– Смирнова! – раздалось из класса. – А кто за тебя будет газету рисовать?

Юлька развернулась и, не входя обратно, объяснила:

– Алла Александровна, вы же знаете, что мне через час на тренировку. Я не могу остаться.

– Со своими тренировками ты совсем с одноклассниками не общаешься! – загремела учительница.

– У меня первенство города через месяц! – отбивалась Юлька, и я счел своим долгом вмешаться.

Обняв вздрогнувшую от неожиданности дочь за плечи, я чуть подтолкнул ее в кабинет и вошел следом:

– Добрый день, Алла Александровна.

– О, здравствуйте-здравствуйте, Артем Владимирович! – обрадовалась она. – Наконец-то у вас нашлось время зайти в школу!

– А что – какие-то проблемы? – насторожился я.

– Вы думаете, что проблемы только в оценках бывают? Нет, с этим у Юли все в порядке. Дело в другом. Она совершенно не участвует в классной жизни, не ходит с нами ни в кино, ни в театр, – возмущенно проговорила учительница, уничтожив взглядом и меня, и мою дочь.

– У нее нет на это времени, вы ведь прекрасно это знаете.

– Нельзя ставить личные интересы выше интересов коллектива!

В этой фразе мне почудилось что-то знакомое, что-то из моего пионерского детства. Так любила говорить моя «классуха», полная, одышливая Ольга Михайловна. Вот уж не думал, что до сих пор такое бывает…

– При чем здесь личные интересы? Юля всегда участвует во всех концертах, насколько я знаю.

– И что? Она приходит сюда, чтобы показать, насколько она лучше остальных, насколько талантливее. Она заносчивая, надменная, ни с кем не дружит! Ее все дети в классе не любят!

Это была новость… Дочь никогда не говорила об этом, да, подруги у нее не было, но отношения в классе всегда оставались хорошими – ей звонили с просьбой помочь с заданием, она сама могла позвонить кому угодно, если что-то было нужно.

– Вы поощряете ее, разрешаете носить в школу цепочку! – продолжала злобствовать Юлькина учительница, довольная возможностью высказать все, что накопилось у нее за три года.

Про цепочку было сущей несправедливостью – я краем глаза увидел в ушах одной из девочек серьги с темно-зелеными камнями, у двух других, рисовавших что-то на доске, был яркий розовый и голубой маникюр. Да и форма была далеко не на всех, в то время как Юлька стояла рядом со мной в темно-синей юбке и бордовой жилетке с эмблемой, а такой же пиджак висел, перекинутый через ремень сумки. Словом, учительница в открытую придиралась к моему ребенку за то, что она слишком не такая, как все, слишком «не стадная».

– Если это все, то мы, пожалуй, пойдем.

Я спокойно взял дочь за плечо и вывел из кабинета, не обращая внимания на призывы Аллы Александровны вернуться. До гардероба мы дошли молча, и только внизу, надевая дубленку, Юлька подняла на меня глаза и обреченно проговорила:

– Ну, теперь мне вообще конец. Она меня просто сгнобит.

– Что сделает? – удивился я, протягивая дочери шарф.

– Ну, придираться будет все время, оценки снижать, – вздохнула Юлька, завязав шарф и вынув из сумки перчатки.

Я вскипел от негодования. Никогда прежде дочь не жаловалась на отношения с классным руководителем, не говорила ничего об одноклассниках, у нас с Марьей вообще не было поводов для беспокойства, и вдруг…

– Пусть только попробует! В конце концов, эта школа не единственная в городе! Если только…

– Папа, перестань, – совсем по-взрослому сказала Юлька, взяв меня за руку. – Я не обращаю внимания. Она ведь не только со мной так разговаривает. Помнишь Наташу Коробейникову? Ну, она еще гимнастикой художественной занимается, такая худая-худая, рыженькая? – я неопределенно кивнул, припоминая эту девочку. – Так вот, ее мама перевела в другую школу, потому что Алла Александровна ей ставила сплошь двойки, хотя она все отвечала. Просто на соревнования много ездила и пропускала уроки. А в той школе учительница понимает и разрешает ей во время каникул все отвечать.

– Ты откуда знаешь?

– Она мне звонит иногда.