Лора Шрофф - Ангелы на земле. Вдохновляющие истории о дружбе, предназначении и подарках судьбы

С тех пор я перед всеми своими выступлениями обращалась к матери. Я начинала говорить с ней за сутки и продолжала сидя в машине. Я всегда просила, чтобы она была рядом, чтобы придала мне силы и прогнала тревожность.

«Если сможешь, – говорила я маме, – дай мне знак, что ты здесь».

И всегда на мероприятии ко мне подходила какая-нибудь девушка и говорила, что ее зовут Мари, Мария, Мэри. Не один или два раза.

Всегда.

Ладно, кто-то из вас может сказать, что Мэри – обычное имя. Да, оно было популярным, но с 1960-х годов его используют все реже. Сегодня оно даже не входит в сто самых распространенных детских имен. Конечно, всегда есть шанс, что в определенный день вам встретится кто-нибудь по имени Мари, Мария или Мэри.

Но есть и высокая вероятность, что этого не случится.

И тем не менее до сегодняшнего дня эта примета меня никогда не подводила.

Однажды произошло вот что. Я выступала в синагоге на Лонг-Айленде и по дороге на мероприятие волновалась, что не встречу там Мари, Марию или Мэри, потому что это традиционное католическое имя. Перед моим выступлением раввин протестировал микрофон, спев «Strangers in the Night» – любимую мамину песню. Я задумалась, не это ли ее знак. Но нет, сказала я себе, это не считается. Это не одно и то же.

Перед выступлением я обменялась рукопожатием со многими людьми, но удача не шла. Потом я подписывала экземпляры своей книги, знакомилась с читателями, и мне опять не везло. Когда в очереди осталось всего три человека, я уже была готова к тому, что сегодня вечером не услышу мамино имя.

Но тут мое внимание привлек предпоследний в очереди человек. Не знаю почему. Возможно, потому что эта девушка была прелестна и у нее были красивые темные волосы, как у моей мамы. Когда она дала мне книгу для автографа, я спросила, как ее зовут – мне хотелось написать личное обращение.

«Я Мари», – сказала она.

«Мари! – воскликнула я с непонятным ей восторгом. – Что ты делаешь в еврейской синагоге?»

«Ой, – сказала она, – это случайно получилось, меня пригласила подруга».

Я обняла и поблагодарила «свою» Мари.

Перед другим мероприятием, сидя в машине, я попросила маму: «Мамуля, ты можешь сегодня прийти пораньше? Я очень устала, и мне хочется все хорошо провести. Было бы здорово, если бы ты смогла присутствовать с самого начала».

Третий человек из тех, кого я встретила на мероприятии, носил имя Мари.

В другой раз я тоже попросила маму появиться пораньше. Я подписывала книги до мероприятия, а не после, когда устанавливаются более доверительные отношения и люди называют свои имена. Поэтому у меня было гораздо меньше шансов встретить Мари, Марию или Мэри. Но вдруг официант, который готовил зал к ужину, крикнул разносчице: «Эй, Мари, можешь помочь мне с этими тарелками?»

Даже когда я приехала выступать на телевидение, моим макияжем занималась гример по имени Мари.

Я выступала с речью более ста пятидесяти раз, многие из моих выступлений на телевидении записаны. У меня никогда не было провалов. И каждый раз в глубине души я знаю – без малейшего сомнения: моя мама со мной.

Я понимаю это, не только услышав ее имя. Моя близкая подруга Лора Линн Джексон, которая очень поддерживала меня во время моего духовного странствия и перед которой я в невозвратном долгу, однажды сказала, что моя мама является в радуге. Не в небесной радуге в прямом смысле слова, а в той радуге, которую мы можем увидеть где угодно. Но выбор за мной – замечу я ее или нет.

Однажды у меня планировалась очень важная встреча, и я точно знала, что там не будет ни одной Марии. Я сказала про себя: «Мама, пожалуйста, дай мне знать, что ты здесь. Покажи что-нибудь, бросающееся в глаза. Покажи что-нибудь неординарное, чтобы я была уверена».

В тот же момент я выглянула в окно на парковку. И там я увидела гигантскую радугу. Не в небе.

На парковке.

Рисунок огромной радуги, необычайно яркий. Сидя во главе стола, я была одним из немногих участников встречи, кто мог видеть ее из окна.

С тех пор я видела радугу много раз. Это еще один способ, которым моя мама дает мне знать о своем присутствии.

А вот история о коричневом бумажном пакете из книги «Невидимая нить».

В самом начале нашей с Морисом дружбы мы встречались только по понедельникам вечером. Со временем мы начали видеться еще и по субботам. Однажды в субботу в моей квартире раздался звонок.

Швейцар сказал, что пришел Морис и ждет в холле. Я пригласила его наверх, и он сказал: «Простите, что надоедаю, но очень хочется есть. Мы можем где-нибудь достать еду?» Я поняла, что встреч по понедельникам недостаточно.