Сергей Бакатов - Поговори со мной… [Записки ветеринара] [litres]

До уток лисе оставалось метра три.

Так до сих пор не пойму – то ли я первый выстрелил, то ли она первая сделала рывок в сторону уток. Из ствола вылетел сноп огня, и несколько секунд я ничего не видел и только слышал кряканье. Загнав в ствол еще один патрон, я выбежал на улицу. Вокруг полыньи суетились утки. А где же лиса? Неужели промазал? Или ранил?

Если ранил, она непременно попытается уйти, на этот раз тем же путем, что и пришла, другого просто нет, промелькнуло в голове, и я перекрыл ей путь к отступлению, заняв очень выгодную позицию как раз возле отверстия в заборе.

Лиса не появлялась, и я направился к тому месту, где видел ее в последний раз.

Нашел я ее в кустах. Уже после выстрела она успела развернуться и немного проползти в сторону спасительного отверстия.

С другой стороны озера показался Саид:

– А, дохту-у-р?! Твоя стрелял?.. Лиса убива-а-ал? – протянул он как-то нараспев.

– Да куда же ей от нас деваться! – бросил я через озеро.

– Хош! Чой хурдам?

– На менушем, рахмат Саид!

Я сидел напротив убитой лисы и совсем не испытывал по этому поводу никакой радости. Конечно, хорошо, что я попал и что шапку из этой «выдры» все же сделаю. Будет тебе наших уток драть! Я взял лису за хвост. Обдумывая, каким способом лучше выделать шкурку, добрался до лечебницы.

Но когда я положил тушку на анатомический столик и включил свет… Это был старющий-престарющий лис! Страшно худой. Плохо полинявшая с лета шерсть торчала рыжими и серыми клочьями, а местами он был просто лысый. Одно ухо прошито дробью, как решето (кто-то постарался еще задолго до меня). Из зубов осталось несколько коренных, а спереди торчал всего один клык, которым он так ловко и орудовал. Но кусать и жевать он уже не мог, оставалось только пить. По удивительному стечению обстоятельств в него попали всего несколько дробинок. Две из них прошили сонную артерию и яремную вену. Еще в первую ночь я думал, какую бы закатать в патрон дробь, чтоб шкурку не попортить, если это действительно окажется лиса. Остановился на «тройке».

Как это ни покажется смешно, но я действительно шкурку ему не испортил.

С его холодеющей тушки фейерверком вылетали полчища блох…

Мне очень не хотелось выкидывать старого мудрого лиса ни на помойку, ни в яму Беккари.

Здесь я опять поступил не как ветеринар. Я отнес Лиса на речку, с которой он к нам и приходил. Вода пела свою нескончаемую журчащую песню.

Немного послушав эту вечную мелодию, я опустил Лиса в воду. Морозы здесь хоть и бывают, но не такие крепкие, чтоб остановить бегущую горную речку. Вода его бережно приняла и, плавно увлекая за собой, отправила вниз по течению, в долину реки Кафирниган.

– Прощай, Братец Лис!

Первым моим проводником по зоопарку стал Георгий Васильевич. Он хорошо знал животных и любил за ними наблюдать. Он же открыл мне и некоторые первые секреты. В частности, я узнал, что больше всего о состоянии наших подопечных можно узнать рано утром и вечером.

Вот по этой причине утренний и вечерний обходы у меня превратились в ритуал. В первый раз, отправившись с ним, я спросил Василича, когда мы уже почти завершили осмотр:

– А что, слонов у нас нет?

– Так мы же вокруг них полчаса ходили! – Василич изумленно развел руками. Он естественным образом посчитал, что меня необходимо познакомить, скажем, с лемуром галаго, которого я мог просто не заметить, с Потапом, потому что они друг друга обожали, или со львом, который хоть и в клетке, но – все-таки царь.

А слоновник располагался в самом центре зоопарка таким образом, что все остальные клетки находились вокруг него. Вот мы и ходили почти все время спиной к слоновнику, не замечая гигантов. Впоследствии я не раз слышал, как многие посетители, проходя мимо, тоже спрашивали: «А где у вас слоны?» Вот и я в первый раз их не заметил, совсем как в той басне.

Со временем при обходе начинаешь видеть и понимать очень многие вещи. И здесь уже нет мелочей. Кто-то не так стоит, кто-то опустил голову или повернул в одну сторону, кривит спину, другой вроде и не хромает, но ходит как-то иначе, не так дышит, не так пьет или оправляется, не так смотрит. И чем раньше удастся распознать какое-то изменение в поведении животного, тем скорее и эффективнее можно что-то предпринять. Мало того, я для себя сделал удивительное открытие: многие животные, когда их начинаешь лечить, живо откликаются на твои действия и идут навстречу. Правда, здесь очень важно, как это делаешь. От врача в первую очередь зависит, как будут восприняты его действия. Хотя, конечно, это правило распространяется далеко не на всех животных.