Дмитрий Ахметшин - Пропавшие люди

— Муж.

Она смеётся. Поправляет съехавший на бок головной убор.

— Не боись. Всех мужей я уже давно отвадила. Да и не любовью мы здесь собираемся заниматься.

Арс неловко кивает. Пауза гудит между ними, как большой шмель.

— Поставлю чай, — наконец говорит девушка и идёт на кухню, и вздувшийся местами линолеум, как большой язык, облизывает её пятки. Надо же, осень, а она босиком…

— У меня есть пиво, — Арс гремит пакетиком.

— Давай, — соглашается Таня, — это даже лучше.

Арс проходит на кухню. Здесь ободранные обои, закопченный потолок над газовой плитой — словно кто-то погасил огромный окурок. На чайнике растут жёлтые сталактиты. В мойке плавает в облаке жира сковородка. Есть люди, которые сразу, заранее извиняются за беспорядок. Извини, мол, что грязно и шмотки разбросаны… даже если беспорядок имеет место быть только у них в голове. Таня же не извиняется, она давно привыкла и к беспорядку и к гостям. Никакой совести не хватит перед каждым извиняться. Просто говорит:

— Падай, где почище.

Арс снимает со стула утюг и коробочку с пуговицами и садится.

Немного погодя они сидят за столом на кухне и глотают пенный напиток.

— Ну что ж, твоя ситуация мне понятна. Я была в Пензе. Отличный город. Особенно вжжж, — она показывает ладонью нечто странное, — эти ваши горки. Едешь вверх, а потом вжжж, вниз.

— Может быть. Мне не нравится.

— Ты немногословный, — говорит Таня. Сверкает глазами из-за банки пива и почему-то смеётся. — У тебя есть девушка?

— Да. Осталась в Пензе.

Хмурится. У неё очень живое, немного обезьянье лицо, выражения и эмоции сменяются на нём со скоростью кадров в кинофильме.

— А родители?

— Мама. Там же.

— «Там же», — восклицает она и победно тычет в него пальцем. — Ты не сказал «дома»!

— Дом, это там, куда хочется вернуться. — Юноша смотрит на неё яркими глазами цвета тающего снега. Банка перед ним была пуста, по краешку её ползёт муха. Жарко, как в теплице, из открытой двери ванной валит пар. Поэтому всяческие насекомые весь ноябрь будут донимать назойливым жужжанием.

— Да… — Таня неловко повела плечом. — Странный у нас с тобой разговор.

— Угу.

— Останешься пока у меня. Пока не обустроишься. Познакомлю тебя со Злым, — девушка взмахнула руками, едва не спихнув со стола полупустую банку. — Ты слышал о Злом?.. Он объездил со своей гитарой всю Россию!

— Хорошо.

Таня запинается, смотрит на гостя с досадой. Потом раздаётся её беспечный, заливистый смех, и банка с остатками какого-то варенья звенит в лад.

Арс решает, что здесь можно ненадолго остаться.

За окном качают голыми ветками клёны, пасмурный ноябрьский вечер оставляет на них клочья своей роскошной серой шкуры. Стекло лапает холодный ветер, с другой стороны сквозь щели в раме к нему пытается просочиться нервный гитарный перебор.

На столе три полупустые чашки с кофе, крошки чёрного хлеба и огрызок копчёной колбасы. А ещё стопка книг, изодранных журналов, очки в слегка погнутой оправе, принадлежности для шитья в синей коробочке и Бог знает что ещё. У Тани весьма специфические представления о порядке.

Арс обрывает аккорд ладонью, аккуратно кладёт гитару на колени. Его пронизывают жёсткие глаза.

— Играл где-нибудь раньше?

Злой оказался седоволосым мужчиной с тонкими бледными губами и изящным, словно вырезанным из дерева, носом. Пальцы жёсткие, узловатые, привыкшие не ласкать инструмент, а держать его крепко и выдирать из вязи струн и дерева нужные звуки.

— У меня была группа в родном городе.

Арс нервничает. Представляет себя рецидивистом на допросе у НКВД в старом советском фильме. Злой облачён в мятые брюки и расстёгнутую на груди рубашку, под глазами припухлости, как пивные бочки. Но эта внешность — обманка. На самом деле он собран и сосредоточен, он в мундире и при орденах, сплёл мозолистые пальцы и уложил перед собой на столе.

— Почему ты оттуда уехал?

— На то были причины. Возникли противоречия с другими музыкантами.

Злой всё больше мрачнеет.

— И что ты от меня хочешь?

— Научи его чему-нибудь, Юр, — встревает Таня. Она восседает на стуле, развернув его спинкой к себе. — Мальчик способный…

— Помолчи.

— От вас — ничего, — поднял подбородок Арс. — Не от вас, а от музыки.

Мужчина склоняет голову, очевидно, ожидая продолжения. Не дождавшись, роняет:

— Бери гитару. Давай сыграем. Играл когда-нибудь блюз?