Анна Каменова - Вблизи Софии

Евтимов присел на скамью, стараясь собраться с мыслями. Голова шла кругом. Чем больше он раздумывал, тем больше убеждался, что не сказал ни одного лишнего слова. Мог бы даже и еще добавить: об инертности главного инженера.

Но что будет, если он уедет отсюда? Тошкову ни за что не справиться. Пришлют другого, он не справится и его сместят, но в конце концов найдут подходящего человека. Да, но чего ради терять время и средства? На плотине инженеры хоть и неопытные, но полны энтузиазма, желания учиться, и дело у них пойдет. А туннель придется бросить на безответственного невежду. Разве так он представлял строительство своего водохранилища? Конечно, тогда он не мог предвидеть всех трудностей, неизбежных на таком огромном объекте.

Евтимов встал и пошел дальше, не замечая, что его догоняет какой-то невысокий молодой человек. В первый момент Евтимов не узнал парторга. Траяну почти не приходилось с ним разговаривать, и сейчас он ждал, что тот осудит его за выступление. Пускай! Все равно он решил уехать. Займется своими проектами, а то он их совсем забросил.

— Несмотря на равнодушие и бездеятельность Сиджимкова, мы обеспечили стройку цементом до конца месяца, — дошел до сознания Траяна сквозь его собственные мысли приятный голос Божинова. — Если прекратятся простои камнедробилки, строительство плотины пойдет. Мне кажется, там уже все наладилось. Весо Русев и Иван как будто наладили сита. Младен Зарев занят сейчас организацией еще одного бетонного завода. Так что скоро потребность в бетоне будет полностью удовлетворена, хватит и на туннель.

Траян молчал. Он шагал, подняв голову, подставив лицо ветру. Божинов, не показывая виду, что его задевает это молчание, продолжал спокойно и мягко:

— Еще месяц назад, когда вы впервые выступили с предложением на время реорганизации остановить работы в забое, я подумал, что это, пожалуй, очень рискованно; ведь мы и так отстали. Знаю я и то, что в Советском Союзе никогда не начинают проходку, пока не будет завершена необходимая подготовка. Но нам надо хорошенько все прикинуть. Разумеется, в это время бетонирование будет продолжаться, и даже усиленными темпами.

— Для меня вопрос ясен, — холодно заговорил Евтимов. — Все, что я сделал за эти несколько недель, было совершенно излишне, раз Тошков опять начинает работать по-своему. В таком случае я не вижу необходимости оставаться здесь. Для того чтобы выполнялись абсурдные распоряжения Тошкова, мое присутствие вовсе не обязательно. Любой молодой инженер без всякого опыта справится не хуже меня. Даже лучше: он легче примирится с подобными темпами работы и не станет возражать против всяких нелепостей. Данные геологических изысканий, по-видимому, неизвестны инженеру Тошкову. А рабочие планы нельзя применять без проверки. Они разработаны в кабинете, не вполне соответствуют местным условиям и потому должны постоянно исправляться. Я вызвал проектировщика для уточнения планов. Жду его со вчерашнего дня. Поймите, Тошков спешит с проходкой только ради одной цели: ему лишь бы написать в отчете — «за месяц пройдено столько-то метров». А главный инженер как будто не понимает этого. Но это же водонапорный туннель! Его нельзя строить кое-как, он тогда не выдержит давления, а оно будет немаленьким. С тех пор как я здесь, уже дважды были обвалы — к счастью, небольшие, без человеческих жертв, но работа-то стоит! Проходка прекращается до тех пор, пока не вывезут обвалившуюся породу. Без конца допускают ошибки, даже нечто большее, чем ошибки: закрывают глаза на недостатки, чтобы не обидеть того или другого. А мы все топчемся на месте. Да что тут говорить!..

Траян махнул рукой. К чему оставаться здесь? Сегодня же он возьмет чемодан и уедет.

Может, он бы так и сделал, если бы на месте Божинова был кто-то другой. Траян невольно вслушивался в то, что говорил парторг. Его ясный взгляд, задушевный голос и простые слова доходили до сердца.

— Мне нравится ваша принципиальность и непримиримость. Нравится, что вы видите перспективу работы. Вы здесь недавно, и я еще плохо вас знаю. Но думается, мало только констатировать ошибки и возмущаться. Надо бороться до конца. Вот, например, отсутствие заинтересованности, равнодушие к работе. По-моему, это один из самых больших наших недостатков. Вы говорите: «Мое присутствие здесь излишне». Почему? Разве все, что вы сделали, не было оценено по достоинству многими людьми, и мной в том числе? А вот все ли возможное вы сделали? У вас есть огонек, интерес к работе. А попытались вы разжечь этот огонек у других? Наши строители — чудесные люди, но надо поговорить с ними по душам. А вы и на собраниях не бываете.