Ирина Овсянникова - Чужая судьба

В приют свозили детей, оставшихся без родителей, со всех семи островов. А содержался он лично Его Величеством. Надо сказать, что жилось мне там весьма неплохо. Нянечки очень хорошо относились к детям, не обижали, да и обделены мы ничем не были. И еды всегда вдоволь, и одежды, и игрушек. А в праздничные дни, когда жители столицы собирались на площади послушать торжественную речь императора, сироток наряжали понаряднее и выстраивали поближе к монаршему шатру. Император любил лично разговаривать с нами и даже угощать сладостями. Так пролетели долгих семь лет моей новой жизни.

Семь лет… Мне казалось, что я и года не проживу в новой странной реальности, а прошло уже столько времени. Даже не верится. Поначалу было очень тоскливо, просто невыносимо. Невыносимо было осознавать, что я больше не смогу прийти в собственный дом, обнять родных. Не смогу вернуться осенью в школу, увидеть друзей. Как же я скучала по собственной жизни! Бывало, на городских праздниках стояла в толпе детей на площади, выискивала взглядом родителей… Иногда даже находила. А они смотрели, словно сквозь меня, не замечая, не узнавая.

Видимо, человек ко всему может привыкнуть. Вот и я привыкла постепенно. Подружилась с детьми, с нянечками, прилежно училась и всегда с готовностью помогала по хозяйству. Меня все любили, но самой важной любви мне не хватало, самой искренней. Не хватало нежности и осознания того, что я кому-то нужна по-настоящему.

В восемнадцать лет закончила с отличием приютскую школу, и встал вопрос о том, что же мне делать дальше. Обычно выпускники возвращались в свои города и учились там, получая поддержку от государства. Местных же детей, у которых не была выявлена способность к магии, отправляли в ремесленные мастерские в обучение. Юных магов же принимали различные ковены, и с того момента о них заботились уже наставники. Во мне магических способностей не было, что и неудивительно, ведь в роду вовсе не было магов никогда. Я могла, как большинство сирот, наняться в подмастерья, получить профессию, а позже — скромное жилье. Но меня страшно пугала перспектива уйти из приюта и остаться в одиночестве.

Самым близким человеком в новой жизни для меня стала нянечка Роза, которая сразу полюбила меня и всегда поддерживала. Она-то и похлопотала, чтобы меня оставили в приюте нянечкой для младших детей. Роза настаивала на том, что я непременно должна пойти учиться в университет с моими-то успехами в учебе. И я сама этого очень хотела. Пусть мне и не быть магом, но получить достойную профессию я мечтала. Только так мне бы удалось обустроить свою новую жизнь, чего-то добиться. Я обожала детей и готова была всю жизнь посвятить такой работе. Проблема была в том, что за учебу в университете нужно было платить, а у меня, естественно, средств не было. Сиротам давалась императорская стипендия, но на нее была очередь, а потому мне оставалось только ждать.

Но на судьбу я не роптала. Бесполезное это занятие, да и опасное для некоторых, как я уже успела понять. Все дни проходили одинаково, и я даже не чаяла изменений. Лишь мечтала об университете и даже, бывало, ходила туда, бродила по коридорам, читала объявления, смотрела на студентов и думала, что сложись все по-другому, училась бы я сейчас здесь спокойно. А, может, и вовсе на другой остров уплыла, как сестра когда-то…

Потом возвращалась в приют, занималась с детками, помогала на кухне, мыла и убирала… И так до поздней ночи. Казалось, если загружу себя делами, то и грустить будет некогда. И, правда, почти не грустила. Только внутри что-то ныло болезненно, и на глаза набегали слезы. Вечерами украдкой доставала из шкафчика заветную шкатулку и перебирала загадочные дары мойры, размышляя о том, что же это такое и когда уже пригодится. Если бы не эти вещицы, я бы, наверное, сама бы поверила в то, что никакого заброшенного дома не было, и семьи моей не было, а я — несчастная сиротка, позабывшая прошлое.

Все изменилось неожиданно. Я сама уже не чаяла перемен, но, видно, высшие силы решили добавить немного света в мою жизнь. Кто знает, может, и боги способны испытывать жалость?

Вечером, вернувшись в комнату, обнаружила свою соседку Эбби в слезах. С ней мы были дружны с самого детства, почти в одно время попали в приют. Она местная, из Дианита. Родители рано умерли, и девочка осталась совсем одна, и теперь, как и я, ждала стипендии, чтобы пойти в университет. А пока подруга зарабатывала на жизнь тем, что нанималась временной прислугой в богатые дома. У людей разные причуды. Например, некоторые не терпят, чтобы в доме были посторонние, а потому не берут постоянный персонал. У других же работа связана с постоянными разъездами. Вот Эбби и выполняла разную домашнюю работу по мере необходимости. Подруга никогда не жаловалась, даже наоборот, была довольна таким положением дел. А тут на тебе, сидит и плачет!