Джилл Симс - Почему маму всё достало [litres]

Когда я села назад в машину, Софи заметила: «Эллен, вы такая классная! Мой отец уже давно бы психанул».

– Ну, может, тебя это и удивит, но я когда-то тоже была молодой, – рассмеялась я, довольная, что меня назвали «классной». – Ты не поверишь, если я тебе расскажу, в какие передряги мы попадали, когда были в вашем возрасте… Не всегда я же была такой взрослой и разумной, и я тоже пила дешевый шмурдяк и таскалась не с теми парнями. Я тебе не рассказывала, как однажды вывалилась из окна?

Видали, как я лихо с молодежью! На одной волне. КЛАССНАЯ мать, ни дать ни взять!

– ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ, мать моя, ты себя слышишь? Перестань меня вгонять в краску! Меня сейчас стошнит от твоих рассказов про парней. Почему ты всегда меня позоришь ? Ты специально портишь мне жизнь, да? Почему ты не такая, как все нормальные матери? ЗА ЧТО МНЕ ЭТО? – затянула свою волынку Джейн.

Черт бы вас побрал, тинейджеры. Сколько мне еще кататься на ваших изнуряющих американских горках между пиками любви и провалами ненависти?

С другой стороны, мне нравится, когда у меня ночуют Эмили и Софи, они всегда так милы, вежливы, обходительны и очаровательны, что даже не верится, потому что по рассказам Ханны и Сэма их дочери дома ведут себя как отвратительные гиены, и еще они ставят в пример Джейн, которая мила и приветлива, так что я уверена, что эти девчонки могут вести себя прилично с другими людьми, если захотят. Странно только, что со своими родителями они не считают нужным церемониться.

Как только мы приехали к нам домой, их тошноту как рукой сняло, что было приятно, но в них проснулась какая-то бешеная энергия, и они стали как угорелые носиться по всему дому. Завидую я этим девчонкам. У них вся жизнь впереди, со всеми надеждами на лучшее, обещаниями чего-то нового, ожиданиями чуда, без единой заботы или тревоги за кого-либо, кроме себя любимой. Им не надо ворочаться ночами и переживать, вдруг твое решение разрушило жизнь людей, которых ты любишь, или мучиться от мысли, что ты растратил напрасно свою жизнь, и сомневаться, есть ли у тебя еще время и шансы все-таки сделать то, что хочешь. Когда-то я тоже мечтала, что изменю мир, а теперь все скромнее, и я радуюсь тому, что удалось приобрести новую вешалку, и это для меня самое значительное событие за неделю, что обо мне подумала бы Я «пятнадцатилетняя»? Презирала бы я себя сейчас так же сильно, как Джейн (выходя из машины, Джейн официально заявила, что она не разрешает мне разговаривать с ее подругами ни сейчас, ни в будущем)? Или же она бы сокрушенно спросила меня: «Что же с тобой стало , Эллен?» Или она была бы поражена тем, как изменились мои волосы, из курчавых непослушных став гладкими и блестящими (утюжок для волос, дорогая моя Я, самое нужное изобретение XXI века).

Должно быть, здорово чувствовать свою неуязвимость, верить, что возможно все , чувствовать такую энергию и энтузиазм, что можешь не спать всю ночь, болтая про жизнь и свое будущее, потому что тебя переполняют чувства, эмоции, желания, мысли, слова (потом, конечно, можно весь этот мир похерить и дрыхнуть, как ленивец, целый день).

Может, мне стоит возродить бесстрашную девчонку Эллен, с кудряшками волос, с перламутровым блеском на губах, и пуститься флиртовать с Джеком? Я написала ему сообщение после смерти отца, рассказала, что произошло, и он ответил, что ему ужасно жаль, может ли он чем-нибудь помочь и т. п., потом он несколько раз спрашивал «как ты там», «если нужен, дай знать», но почему-то из нашей переписки пропал огонь. На самом деле, я полагаю, ему просто было неловко отправлять глупые шуточки или двусмысленные намеки человеку, который только что «понес невосполнимую утрату», а с моей стороны было так же неудобно отвечать на его вежливые послания какими-нибудь фривольными гифками, поэтому между нами все как-то сошло на нет. Но я решила, что скоро возьму быка за рога и предложу ему свидание и даже ни капли не выпью для храбрости, на трезвую голову приглашу! Эллен-соплячка гордилась бы мной, сегодняшней Эллен – сильной независимой женщиной.

Надеюсь, это сработает лучше, чем у Эллен-девчонки, когда она сделала первую попытку стать сильной и независимой. В то время мы с Ханной учились в школе для девочек и мальчиков в глаза не видели, кроме тех «друзей семьи», что приходили в гости, но они были отвратительны, со своими потными ладонями и тухлым запахом изо рта. И вот в школе проводили танцы, а нам с Ханной не с кем было идти на наши первые танцульки. Когда я пожаловалась папе, он отмахнулся от этой проблемы как от чего-то незначительного, сказав, что на дворе 90-е, черт бы их подрал, и нам парни не нужны , мы можем сами пойти и повеселиться. Ну мы и пошли. Только у нас двоих не было сопровождения, и мы просидели весь вечер, подпирая стенку, и на нас с пренебрежением посматривали популярные девочки, у которых были братья, подогнавшие им своих крутых и симпатичных приятелей. Нас с Ханной до сих пор корежит от воспоминаний, как мы вырядились в юбки из тафты, надушились с ног до головы Exclamation, который не скрывал запаха водки, налитой в банки из-под кока-колы, да и вообще, как вспомним мы с ней тот вечер, так вздрогнем. А когда я потом пожаловалась отцу на убитый вечер, он меня пытался утешить, сказав: «Не глупи, малышка. Кому хочется быть как все?» Я тогда думала, что я хочу быть как все. Это мне нужно, МНЕ! Но сейчас понимаю, что он был прав.