Джилл Симс - Почему маму всё достало [litres]

– Но, Джесс, ему только тринадцать, – напомнила я.

– А Персефона? К ней никто серьезно не будет относиться на философском факультете в Оксфорде, если у нее на лице будут висеть всякие железки.

– Даже у Саманты Кэмерон есть тату, – опять напомнила я ей. [3] Саманта Кэмерон – жена Дэвида Кэмерона, премьер-министра Великобритании в 2010–2016 гг.

– Да где тебе понять мою тревогу, – с отчаянием ответила Джессика. – Если ты разрешила Джейн проколоть себе пупок.

– Что? Я не разрешала.

– Персефона видела пирсинг у Джейн в инстаграме. Хочешь сказать, ты не в курсе?

Черт бы побрал этот инстаграм! Не могу же я бесконечно брать у Питера телефон и проверять, что там творит Джейн, – он скоро заподозрит неладное и перестанет мне разрешать лазить у него в телефоне, а то даже и Джейн все расскажет.

– Ну конечно я знаю об этом, – старалась я поддерживать образ ответственной матери, которую дочь не блокирует в инсте, чтобы без спросу делать пирсинг в разных местах и засовывать язык в ухо одному молодому прыщу.

– С тобой все нормально, Эллен? У тебя какой-то голос странный.

– Нет, нет, все нормально! – ответила я, едва оправившись от удивления, что Джессика вообще заметила, что у меня что-то с голосом, потому что я совершенно уверена: ни мой развод, ни мой жалкий домишко (я имею в виду Дом Мечты), ни стремление моих детей выплеснуть свои психотравмы от распада семьи через пирсинг разных частей своего тела – все это никогда не омрачит ее сознание больше, чем вероятность того, что Гулливер может не поступить в школу искусств.

– Мне надо идти, – ответила я. – Позвони маме, хорошо?

Я решительно направилась к Джейн на второй этаж, чтобы выяснить, кто ей разрешил проколоть пупок, на что услышала равнодушное «Папа».

Я тут же принялась звонить Саймону, чтобы узнать, о чем он думал, когда разрешал Джейн прокалывать пупок без моего разрешения, учитывая, что она чуть не потеряла сознание, когда ей прокалывали уши.

– Но она сказала, что ты разрешила, – недоуменно ответил Саймон.

– А тебе не пришло в голову у меня спросить?

– Зачем? Она же сама сказала, что ты ей разрешила.

– И ты просто поверил ей на слово?

– А почему нет?

– Потому что все подростки врут , Саймон!

– Ну откуда мне было это знать?

Я не могла даже сорвать на него всю свою злость, потому что я ведь узнала об этом от Джессики, и получается, что мне надо признаться, что Джейн меня заблокировала.

Я слезла с телефона и вернулась к своему бесконечному списку дел на выходные. Клянусь, стоит мне только зачеркнуть хоть одну строчку – и как по волшебству список увеличивается еще на дюжину строк. Я мрачно изучала список, пытаясь выбрать менее ненавистные дела вроде домашних развлечений: глажки, мытья унитаза, чистки лотка в стиральной машине и т. д., – или же думала сосредоточиться на административных вопросах: оформлении автостраховки (с этим так хорошо справлялся Саймон, отчасти потому, что он скряга и может раскрутить любую страховую компанию на приемлемую сумму), записи всех к стоматологу и окулисту (Саймон был так удивлен, что его регулярный визит к стоматологу не был подтвержден и поинтересовался у меня, когда ему надо идти к стоматологу, на что я ему сказала, что теперь его зубы – его личная проблема. Хотя, наверно, было бы лучше, если мы с ним договорились, как распределить между собой эти мелкие жизненные задачи: я бы могла записывать всех скопом к стоматологу, и это, если честно, было бы нетрудно, а он бы мог шерстить страховые компании в поисках дешевых предложений автострахования для меня, потому что у него это лучше получается и ему это нравится делать. Или все-таки это уже слишком?), звонке отцу и Наталье. На этой неделе я уже разговаривала тет-а-тет с матерью и сестрой, так что звонок отцу и мачехе был не таким уж и неприятным делом, хоть отец и провел большую часть жизни как отпетый ловелас, и ничто не убедит Джессику в том, что Наталья вышла за него замуж не для того, чтобы лишить ее, Джессику, прав на наследство, у отца и Натальи в голове было меньше дерьма (надо прекращать так выражаться, а то я все время детей порицаю за сквернословие, но трудно подобрать другое слово для описания процессов в голове матери и Джессики), да и люди они более приятные, чем все остальные члены моей семьи.

Не успела я поднять трубку и набрать номер, как в дверь постучали и в дом ввалилась Ханна.

– Кофе, – взмолилась она, рухнув на стул, – ради всего святого, дай мне кофе.